Рейс в одну сторону 2 - стр. 35
– А нечего рассказывать, – ответила Кондрашкина. – попала я в переплет – вот и всё.
– Да, ладно, какой у тебя может быть переплет, когда у тебя, вон, и работка не пыльная, и зарплата будь здоров, да и мужики, наверное, косяком прут?
– Сплетни это всё, – ответила Маргарита, всё же пытаясь разглядеть свое лицо в кромешной тьме.
– Вижу, не хочешь ты говорить.
Кондрашкина молчала: она, действительно, ничего не хотела, да и не могла рассказать этой женщине – ей нужно было просто поспать, а сон не шел.
– А давай я тебе расскажу свою историю? – сиплым голосом спросила женщина.
– Думаешь, стоит? – безразличным тоном откликнулась Маргарита.
– А это ты сама уже решишь: как только скажешь, что надоело, мол, тебя слушать, я и замолчу.
– Договорились, – кивнула Маргарита, не понимая, что в такой темноте не видно ни ее кивка, ни усталой улыбки, которая при свете ламп отбила бы у рассказчицы всякое желание чем-то с ней делиться.
Женщина вздохнула, будто ей предстояла тяжелая работа, и начала:
– Про мужиков убитых я тебе уже говорила?
– Тех, которых кто-то задушил?
– Нет, про тех, которым шеи сломали.
– Вроде да.
– Ну, так дальше слушай. Попала я в это машинное отделение не сразу. Когда я семь лет назад прилетела на эти острова, первым моим местом был Фаял, где недавно опять была катастрофа. Полгода лаборанткой там проработала, после чего мне автоматически продлили контракт уже на пять лет, чего я и не знала, и отправили вот сюда – тоже в лабораторию. Чего меня с места сорвали, я так и не поняла. Ну и работала я здесь лаборанткой всего пару недель. Но потом произошли какие-то события, после которых к нам пришли из администрации, и спросили, есть, мол, желающие подзаработать, но только придется спускаться на несколько уровней ниже. Тогда еще кадровик посмеялся, мол, мужиков туда не затащишь, и приходится рассчитывать на вашу бабскую совесть. Многие из девчонок тогда не согласились, а я, дура, пошла – соблазнилась на женихов.
– А чего ж другие не соблазнились? – перебила ее Маргарита.
– А это ты у них спроси, правда, мало кто из них жив остался.
– Ты имеешь ввиду тот случай, когда всю лабораторию каким-то газом траванули? – спросила Маргарита, припоминая давний случай, наполовину стершийся из ее памяти.
– Да, именно тот случай и есть! Так, значит, ты его помнишь?
– В общих чертах, – ответила Маргарита, – сменщик мой рассказывал, опуская некоторые детали.
– Ха, ха, – тихо сказала женщина, – а в деталях, как раз, и кроется самый ужас-то. Там, знаешь, как было? Девчонки, не из моей, правда, смены, сидели, значит, работали: проверяли то ли партию новой вакцины, то ли экспертизу какую им заказали, когда бомба рванула на Терсейре…
– А, да, да, было, точно… – отозвалась Кондрашкина. – Кажется, был тогда взрыв: пятьдесят-шестьдесят трупов в итоге. Потом комиссия приехала, которую тоже тогда взорвали… – неожиданно вспомнила Маргарита, с удивлением про себя отмечая, что и это событие всплыло в ее памяти, показывая лишь маленький свой краешек. Она, в который уже раз за эти десять минут, снова подумала о том, что не может вспомнить каких-то деталей и по этому инциденту, будто мозг старательно подтер нужную информацию, служащую связующим звеном между важными фрагментами. И если восстановить эти стертые звенья, то можно нарисовать полную картину…