Рейс в одну сторону 2 - стр. 25
– Вы, ведь, в курсе, что произошло на «Эвересте» несколько дней назад?
Малыш гордо поднял голову:
– Конечно – вся моя смена была свидетелем того инцидента.
– Что за инцидент? – удивилась Маргарита.
– Ой, Рит, ну давай сейчас об этом не будем – время идет, – сказала нетерпеливо Валентина.
– Да, Валь, ты права, – отозвалась Кондрашкина. – Я только хочу узнать: можно ли девчонке организовать отдельную палату?
Валентина, пожевав губы, через несколько секунд ответила:
– Ты знаешь, в принципе можно, если в общей палате отгородить ее ширмами.
– Вот это, как раз подойдет, – сказала Маргарита, – лучшего и желать нельзя. Только об этом никто не должен знать, кроме нас троих, понимаешь?
– Я-то понимаю, – ответила Валентина, искоса поглядев на Малыша.
Тот заметил ее взгляд и тут же отреагировал:
– А чего это вы на меня так смотрите: я – могила.
Маргарита кивнула:
– Вот и прекрасно. А теперь, давайте, пойдем уже. Сколько там километров до госпиталя? – спросила она Валентину.
– Да рядом же, Рит – метров двести от нашего кабинета.
– Да? А я думала, что нам придется чуть ли не до северной стороны идти.
– Нет – всё рядом, – ответила медсестра и, аккуратно сняв руку Елены с плеча Маргариты, переложила ее на свою шею.
– Ладно – двинули, – сказала Валентина, и они с Малышом потащили девушку до госпиталя.
Маргарита, постояв с минуту, осторожно покрутила головой: шея ее ужасно устала после тяжести, которую вынуждена была на себе нести, чего не делала долгие годы, а именно с тех пор, когда случился пожар в университете. Маргарита была еще студенткой, и многое ей казалось таким прекрасным и волшебным, что, глядя на сегодняшний мир, она понимала, как сильны заблуждения в молодости, и как болезненно правдива реальность в зрелые годы. Она мотнула головой, отбрасывая ненужные мысли, но воспоминания о том страшном пожаре, где погиб ее однокурсник, не выходили из головы. Она помнила, как Васька Миклушин, веселый парень, сильный, красивый, правда, не очень умный, припер в аудиторию литровую банку бензина. Зачем он это сделал, никто так и не понял. Посередине лекции, когда пожилой профессор Смирницкий заканчивал обзорную лекцию по анатомии человека, этот Васька вдруг спустился с кафедры, и, встав посередине небольшой площадки перед доской, на которой преподаватель обычно делает заметки, облил себя из этой банки с головы до ног. Никто ничего не понял, включая профессора, который только успел сказать: «Сядьте на место, молодой человек». Васька чиркнул китайской зажигалкой и поднес к себе. В одно мгновение он вспыхнул, как факел. Крик стоял на всю аудиторию. Огнетушителя, как назло, нигде не было. Кто-то из тех ребят, что были хладнокровнее всех остальных, выбежали в коридор с криком «Пожар!», чтобы найти огнетушитель.
К тому времени огонь с горящего Васьки перекинулся на первые ряды аудитории: бедный студент, в результате беспорядочных движений, вцепился в столы первого ряда, не переставая орать благим матом. Огонь со столов мгновенно перешел на впереди сидящих девчонок – мигом вспыхнула на них синтетика, и криков в аудитории заметно прибавилось.
Появился, наконец, огнетушитель. Кто его принес, Маргарита уже не помнила: удивительно, как вообще в такой суматохе работала ее память. Парень, поставив огнетушитель на пол, выдернул из рычага чеку, как учили еще в средней школе. Раструб он заранее направил на Ваську, а заодно и на преподавателя, так как они находились на одной линии, и нажал рычаг. Белая струя шибанула из черного раструба, окатив обоих с головы до ног. Потом струя перешла на пылающий первый ряд – на тех, кто оказался охвачен огнем…