Ретроградная Венера - стр. 6

– Мэм, ваш столик готов, – заявляет надменный администратор.

Я сдерживаю раздражение и следую за мужчиной в накрахмаленной рубашке в центр обеденного зала. Сидя за столиком в одиночестве, я чувствую себя выставленной напоказ, взгляды окружающих устремлены на меня. К счастью, улыбка официанта и шампанское, которое он мне вручает, благотворно действуют на мои разыгравшиеся нервы. Делаю большой глоток.

– Добрый вечер! – здоровается официант, профессионально держа согнутую руку за спиной. – Пока вы ожидаете своего спутника, могу ли я поинтересоваться: у вас сегодня какой-то особый повод?

Я отпиваю еще немного шампанского и натужно улыбаюсь. Черное платье с пайетками безбожно впивается в подмышки.

– Только между нами, – заговорщически шепчу я, – по-моему, сегодня вечером мой парень сделает мне предложение.

– Чудесно! – восклицает официант. – Я предупрежу скрипачей.

Словно по заказу, тут же появляются музыканты и, окружив мой столик, собираются играть… для меня одной. С неловкой улыбкой я мотаю головой и утыкаюсь в телефон. На мое счастье, они понимают намек и переходят к другому столику.

Двадцать пять минут и пару бокалов шампанского спустя наконец появляется Кевин, как всегда неотразимый.

– Привет! – устало произносит он и, садясь на стул, жестом отказывается от шампанского, предложенного официантом. – Бурбон. Двойной, со льдом.

– Привет! – здороваюсь я, гадая, понравилась ли Кевину моя прическа.

– Прости, я опоздал, – извиняется он, потирая лоб. – Макс ни в какую не желал уходить, пока мы не посмотрим на тигров. А потом я застрял в пробке.

– Ты просто дядя года! – улыбаюсь я.

– Один раз в год, да! – смеется Кевин. – Не представляю, как мой брат и его жена это выдерживают. Дети чертовски выматывают.

Я киваю в знак согласия и тянусь к его руке, но Кевин вдруг хватает свой телефон.

– Погоди, я буквально на секунду, надо кое-что завершить по работе.

– Ладно, – киваю я, откидываясь на спинку стула, и тут снова появляются настырные скрипачи.

Я смотрю, как Кевин печатает в телефоне, и гадаю, где же кольцо: в кармане брюк или в пиджаке? Убеждаю себя, что однажды мы еще посмеемся над этим недоразумением. Станем рассказывать эту байку на званых обедах, вспоминая, как Кевин опоздал, как я оделась слишком нарядно, а он – слишком буднично. Все будут улыбаться и…

– А зачем здесь скрипачи? – спрашивает Кевин, раздраженно глядя на мнущихся рядом музыкантов.

– Ну… – начинаю я, и тут возвращается официант с бурбоном для Кевина. – Не знаю. По-моему, это… мило.

Он потирает виски и вновь тычет в экран телефона.

– Только не когда болит голова.

Сообразительный официант незаметно дает музыкантам знак, и те уходят к другому столику. А я роюсь в сумочке, тщетно пытаясь найти упаковку обезболивающего.

Наконец Кевин кладет телефон на стол и откашливается.

– Прошу прощения. – Он поправляет столовые приборы, выстраивает бокалы с бурбоном и водой в идеальную линию. А потом гордо хлопает себя по лацкану пиджака и объявляет: – У меня для тебя сюрприз.

Я подаюсь вперед с широко распахнутыми глазами.

– Знаю, мы об этом уже говорили, – начинает Кевин. – В прошлом году было не до того, но…

Я улыбаюсь, сердце бьется все чаще, и я вижу, как Кевин лезет в карман пиджака.

– Но теперь наше время пришло.

Я беру его за руку и говорю: