Ретивые легенды Великой Отечественной войны. Калёный серп и молот боевитой братии - стр. 43

– АААА, – застонал он.

Рядовой Азамат Нимгамнов, лёжа на земле, закрыл уши руками. Его контузило. Заметно присыпало.

И еще пронзительный свист. В поле упало несколько артиллерийских снарядов. Земля взметнулась вверх. Адская пыль потянулась стеной. Дым живо рассеивался. Осколками срезало небольшое деревце.

Шальной снаряд упал в ближайшую к северу траншею. Вылетели колышки. Кувырнулись, поехали зарытые брёвна. В сторону отлетел солдат Степан Дорофеев. Его сильно контузило. Из ушей потекла кровь. Рядом кого – то накрыло землёй.

– АААА, – простонал рядовой.

Вздыбился дымок. Гул и взрывы артиллерийских снарядов оглушали. Земля, опилки, снежная пыль, – всё смешалось и витало в воздухе. Станислав Каллас, лёжа на застывшей земле, принимал на себя груды земли. По каске стучали сыпучие камешки.

– АААА. Суки поганные, – громко закричал он.

Инструктор Виктор Белый, корчась, тяжело задышал. Он, метнувшись в сторонку, резко остановился. Его пробило насквозь осколками от снаряда. Лицо живо побледнело. Светлые глаза, остекленев, застыли. Телогрейка пропиталась кровью. Он, повалившись на спину, замер в траншее. Боевой пёс Валет, держа на спине взрывчатку, задёргался. Прислонился к хозяину. Кобель, чуя беду, пополз. Бродяжничал с шести месяцев. Ему исполнилось девять лет. Когда отловили, направили на службу.

– Уууууаааууууу, – заскулил он.

Рядовой Дмитрий Страхов, присядем, живо подошёл к собаке. Он, увидев неживого Виктора, нахмурился. «Вот беда… Ничего малыш… Держись… Ещё ничего не закончилось… ААА…». Молодой парень, лицом похожий на киноактёра, прижал к себе пса. Почувствовал, как быстро бьётся его сердце. Дым заполонил траншею.

– Ууууааауууаааууу, – скулил пёс Валет, дёргая за поводок.

– Тихо малыш… Тихо… Вот значит как. Ничего Валет. Мы ещё отомстим за Виктора этим гадам фашистским. Давай. Я тебя отвяжу от него, – сказал Дмитрий Страхов.

– Уууааааууууаааууу, – немного скуля, задёргался Валет.

На пасмурном небе появился тусклый солнечный свет. Ветер сильно задувал. Веяло прохладой. Высокая, сухая трава колыхалась. Пыль улеглась. В воздухе пронёсся гул. В промёрзшую степь вновь повалились вражеские артиллерийские снаряды. Прогремело несколько взрывов. Застылая земля взлетела вверх. По ветру полетела снежная, земляная пыль.

Военный комиссар Михаил Енов, нахмурившись, вышел из землянки. Пригнувшись на коленки, прищурился. Быстро осмотрелся. Он, чуть выпрямившись, взялся за бинокль.

– Кажись, всё. Сейчас танки пойдут. Так и есть. Танки, – наморщившись, тихо произнёс комиссар.

– Танки…

– К орудию…

Инструктор Алексей Поляков, нахмурившись, взглянул на своего пса Бурьяна. Когтистый боец, отряхнувшись, замотал массивной головой. В округлённых глазах виднелась тревога.

– Танки Бурьян. Танки, – горестно произнёс инструктор А. Поляков, взирая на мордашку собаки.

Комиссар Михаил Енов, оставив бинокль, достал из кобуры пистолет. Он прошёлся по глине, приободряя бойцов.

– Рота. Приготовиться. Танки, – громко произнёс он.

– Вот же. Сколько их там, – тихо прошептал рядовой Георг Джигурда, прижимая к себе «пулемёт Дегтярёва».

На пасмурном небе светил тусклый, солнечный свет. Сильный ветер задувал. Проносился легкий свист. Веяло знойным холодом. Изрытая снарядами земля слегка дымилась. Колыхалась сухая трава. Над степью далеко – далеко высоко в небе закружил молодой орлан. Пернатый хищник, быстро замахав широкими крыльями, полетел куда – то на восток.