Рестарт - стр. 17

– И нас за это того, арестовали? – говорю я небрежно, но эта небрежность мне дорогого стоит.

– Идем, опоздаем, – торопит приятеля Питон.

– Сейчас, – бросает ему Эрон и смотрит на меня. – Ты, чел, забыл все, что было до того, как ты упал с крыши, и это тебя напрягает. Дай-ка я тебе кое-что напомню. Наш друг Чейз не стал бы париться из-за того, что какие-то придурки перепугались фейерверка. Мы сделали что сделали, и за это нам досталось. Вот и весь разговор.

– Вот и весь разговор, – повторяю я и продолжаю, осторожно подбирая слова, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего: – То есть, получается, никто не пострадал. В чем же тогда проблема?

Питон фыркает, ему смешно.

– Вообще никто.

– Проблема в том, – говорит Эрон, – что нам в школе все завидуют. Мы делаем что хотим, и с нами боятся связываться. Взрослые тоже завидуют, потому что все они в детстве тоже были лохами. И понятное дело, когда Фицуоллес или судья видят шанс на нас отыграться, они используют его по полной – другого-то случая не будет. Так что не надо на них обижаться.

Я киваю:

– Ладно. Но это как-то не очень справедливо.

– Я как подумаю, насколько несправедливо, так потом всю ночь в подушку плачу, – сквозь смех говорит Питон.

Мне тоже смешно. Эрону с Питоном хоть горящие щепки под ногти загоняй – все равно не заплачут. Потому что они самые крутые на свете.

– Спасибо, что все мне рассказали, – говорю я; я действительно им благодарен. – Мама от меня этот случай скрыла. Наверно, решила, что раз я о нем не помню, то его как бы и не было.

Эрон пожимает плечами.

– Так то же мама. А у мам всегда так: все, что тебе по кайфу, у них – плохое и вредное.

– Отец меня предупредил, – говорю я. – Сказал, не дай ей сделать из тебя неженку.

– Твой отец – мужик что надо! – восклицает Питон. – Он играл в футбольной команде, лучше которой здесь не было и не будет. Ну, если не считать нашу, конечно. Подожди, вот выйдешь на поле, и тогда мы всех порвем!

Эти слова заставили меня задуматься. Питон, как и все остальные, прекрасно знает, что нынешний сезон я пропускаю. Но так ли уж это необходимо? Отец считает, что нет. А мама, та просто повторяет слова доктора Купермана.

Насколько ей можно доверять? Особенно после того, как она попыталась утаить от меня такой важный эпизод моего прошлого. Если бы не Эрон с Питоном, я бы так ничего о нем и не узнал.

Интересно, о чем еще она недоговаривает?

Вечером, когда мама приходит с работы, я встречаю ее на пороге и с ходу выдаю:

– Долго это будет продолжаться?

Мама замирает в недоумении. Я, не дав ей опомниться, продолжаю:

– Когда у меня случилась амнезия, ты была прямо убита горем. Но оно не помешало тебе кое-что вычеркнуть из моей жизни!

– Вычеркнуть?

– Тебе не кажется, что я имею право знать, что нас с Эроном и Питоном приговорили к исправительным работам?

Мама молча ставит на пол сумку, снимает пиджак, проходит в гостиную и устало валится в кресло.

– Ты прошел через страшное испытание, – наконец говорит она. – От того, что я стану рассказывать тебе всякие неприятные вещи, тебе не будет легче от него оправиться.

– Вещи? – повторяю я. – Значит, есть еще много любопытных историй, которых мне, по-твоему, лучше не знать?

Мама, судя по виду, не на шутку огорчена.

– Чейз, ты же знаешь: что бы ни случилось, я буду любить тебя и, как могу, тебе помогать. Я всегда видела в тебе хорошее и уверена, что где-то в глубине ты на самом деле хороший. Просто иногда у тебя бывают затмения.