Размер шрифта
-
+

Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса - стр. 81

.

Цели Рерихов в первой части экспедиции сформулированы давно: они хотели посетить места, где когда-то произошла встреча Блаватской с махатмами. И таким образом стать преемниками создательницы теософии. Николай и Елена предполагали, что meeting с запредельными существами был бы успешным, если бы их гималайские Учителя встретились с ними не в спиритическом, а в физическом пространстве.

В письме Шибаеву под эвфемизмом «посланные» скрывалась семья Хоршей, 24 июля явившаяся на Монхиган. Но самым загадочным в этом письме звучат напоминания Шибаеву о России: «…предстоит большая работа в России (план уже дан)»[364].

Возможно, под этими словами следует понимать необычные знакомства Рериха с золотоносными агрономами и его желание, теперь уже в совершенно иной политической плоскости, послужить России? Как бы то ни было, пользуясь своим мощным влиянием на Хорша, он устраивает в его квартире политическое рандеву.

«В 1922 году, – вспоминала Лихтман-Фосдик, – я присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума, лишенный обычного для того времени предубеждения против советского строя. Помню, с каким сочувствием он отнесся к программе, которая, по мнению Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира. А пункты этой программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею, тесный экономический и политический союз. Осуществись эта программа – и многое в нашей жизни пошло бы по-другому»[365].

Речь идет о сенаторе Уильяме Боре, который считался либералом, водил дружбу с американским коммунистом Джоном Ридом и активно выступал за признание Советской России. В мае 1922 года он даже зачитал в сенате «Резолюцию о признании Советского правительства». Интересно, кто же попросил Рериха пообщаться с таким прогрессивным сенатором?

В это время не только Рерихи, но и махатмы меняют свои политические предпочтения. Один из этих ключевых моментов запечатлен в дневнике чревовещаний. Вот одно из их пророчеств: «20.II.1922. С 19-го на 20-е. Слышала слова: 31 октября день смерти Ленина»[366]. Заметим, что в оригинале слово «смерти» было жирно зачеркнуто. Правда не до конца: буква «с» осталась видна отчетливо. Но в какой-то момент махатмы спохватились и решили отменить пророчество – очевидно, уже 31 октября, когда Ильич так и не умер.

Встреча с Вавиловым влияет на политические ориентиры Рериха. И вот бывший автор колчаковской прессы, член Освободительного комитета, призывавшего к интервенции, теперь уже – друг Советской России.

В момент, когда Рерих уже планировал поездку в Индию, в США усилиями местных коммунистов с особым размахом разворачивался сбор средств для голодающей России. Зинаида Лихтман заносит в дневник: «11.II.23. Сегодня днем Н. К. прочел в церкви Св. Марка на (улице) Бауэри лекцию на тему “Новая Эпоха”, говорил о России и об искусстве. Прекрасная лекция, и прекрасно ее прочел, так спокойно и мудро. Замечательно также, что после Н. К. следующим оратором был Карл Рехт, известный большевик, который, видимо, приготовил другую речь, но после Н. К. всю ее изменил и в общих чертах коснулся положения в России, а закончил призывом к спасению трех миллионов детей, умирающих от голода и эпидемий»

Страница 81