Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса - стр. 80
Первого февраля 1921 года уполномоченный музейного отдела Василий Александрович Щавинский, крупный коллекционер и, что важно, знакомый Рериха, производит опись картин в квартире. Он пишет: «Все предъявленные мне картины преимущественно старинных нидерландских и голландских мастеров. А также картины самого владельца – художника Н. К. Рериха, находящиеся в его мастерской, по своему художественному достоинству, несомненно, заслуживают охраны музейным отделом»[360].
Документ из Музея Востока содержит только один лист с выписками об этом, сделанный рукой Юрия Рериха. Остальные важные выписки, касающиеся судьбы картин, были сделаны кем-то неизвестным из дела 824, хранящегося в фонде 1 в архиве Эрмитажа, посвященного коллекции Н. К. Рериха.
Известно, что после революции Рерих считал Щавинского одним из своих врагов и 15 декабря 1941 года в мемуарах «Листы дневника» вносит его в список своих личных «вредителей»[361]. Возможно, причиной этому было участие Щавинского в вывозе коллекции Рериха из его квартиры.
И вот что писала в 1923 году всезнающая Селиванова, фиксируя соображения Рерихов и их мысли о том, что происходит в северной столице: «Хотя они чувствовали, что не вернутся еще очень долго, все осталось почти как было: квартира со всей ценной мебелью и еще более ценными картинами на стенах, и даже деньги и текущие счета в банках. Из более поздних сведений стало известно, что многие картины были доставлены в Эрмитаж – бывший Императорский музей»[362].
Опись западноевропейской коллекции картин из собрания Рериха была составлена только 25 августа 1921 года. При этом картины были максимально обезличены. Большинство работ, внесенных тогда в список для вывоза, не имело названий, и в перечне обозначались лишь внешним описанием сюжета изображения. Обычно такие обстоятельства объясняются тем, что картины в частной коллекции, в отличие от музеев, не имеют этикетажа, и только владелец, проводя экскурсию для гостей дома, по памяти может назвать автора и точное название работ. Составители списка либо не стали искать автографы авторов в углах и пояснительные надписи на задниках картин, либо там их не имелось.
Первого сентября поступает ордер на вывоз, и наконец 22 сентября 1921 года происходит передача голландских картин и всей западноевропейской коллекции в составе 65 предметов в Эрмитаж. Надо ли говорить, что получить такое богатство назад, да еще и эмигранту, печатавшемуся в колчаковской прессе, жертвователю на нужды Юденича, было совершенно невозможно?
Конец 1922 года Рерих считал для себя временем мучительной, но все-таки состоявшейся победы. Прежде всего в деловом смысле. Теперь он мог себе позволить успокоиться и начать думать о путешествии на Восток, которое однажды, возможно, приведет его к порогу родного дома. Одиннадцатого октября 1922 года он писал Владимиру Шибаеву в Ригу: «Наша поездка на Дальний Восток уже решена – все делается в положенные сроки. Даже и план всей будущей работы в России – сообщу Вам тоже в указанное время. Вы спросите, как же явилась возможность ехать в дальний путь с семьей? Когда является поручение, тогда приходят и люди (посланные) и приносящие средства. Я уже писал Вам, что в июне в Музее Метрополитен ко мне подошел высокий с проседью человек и передал мне очень важный для нас message – потом сказал… goodluck! И ушел – скрылся. В конце же июля к нам явились посланные и принесли все, что нужно. Так исполнится все, что должно произойти, если оно направлено к Великому Служению»