Репетиция в пятницу - стр. 32

«Тамарка вот-вот вернется, – думала по дороге добросовестная Таня, – хватит ей в буфете чаи распивать. Пускай хоть немного поработает, ничего, облезет».

Тамара вернулась в отдел, когда у нее на столе разрывался телефон.

– Тамарка! – затараторила трубка. – Куда ты запропастилась? В универмаге выбросили «платформу», Зойка в очереди стоит.

– Спасибо, Зиночка, – поблагодарила Тамарка, прочла Танькину записку и подивилась коварству подруги.

Она сообразила, что Танька, наверно, давно уже в очереди. Ишь, хитрая, хочет щеголять в новых сапогах! А я за нее отдувайся? Вот придет через полчаса, пускай сама и звонит. На митинг собирать народ не впервой, и за двадцать минут успевали. Время еще терпит. В крайнем случае, я мигом обернусь: Зойка, небось, с утра у прилавка торчит.

…Универмаг ревел, как реактивный лайнер на взлетной полосе. Густая очередь закупорила вход на второй этаж. С трудом поднявшись по лестнице, Тамара никак не могла протиснуться к обувному отделу. Штопором ввинчиваясь в толпу, Тамара наткнулась на спину толстой тетки – и дальше ни с места. Сзади поднажали – ни дыхнуть, ни охнуть. Тамара остреньким локтем уперлась в могучую спину, загораживающую прилавок, но это было все равно как биться в бронированную дверь: ни малейшего эффекта. Бог знает сколько прошло времени, но вдруг спина сдвинулась влево, и Тамара, предварительно получив удар от кого-то по уху и зацепившись плащом за чей-то зонтик, змеей проскользнула в первый ряд. Вот и Зойка, красная, потная, с выпученными глазами, как раз ее очередь садиться в кресло.

– Куда? – завизжали сзади.

– Она стояла, стояла, – вопила Зойка, схватив подругу за руку.

– Не видели, не знаем, много вас таких ходят! – орали голоса.

Продавщица, Зойкина знакомая, хотела пропустить Тамарку к креслу, но злобная старуха, стоявшая сзади, загородила проход.

– Не получит! – надрывалась старуха. – Пока я не получу, и она не получит. Я тут давно очередь держу. А этой заразы не было.

– Сама зараза! – зашипела Тамара. – Умирать пора, а не за «платформами» давиться…

– Я для дочери покупаю, – верещала старуха, – дочь в больнице. Я с обеда дежурю. А эти спекулянтки по третьему разу заворачивают…

«Старая ведьма, – подумала Тамара, – врет и не краснеет». И жалобно пискнула:

– Бабушка, я на работу опаздываю.

– Все опаздывают, – злорадствовала очередь, – держи ее, бабка, пускай постоит, как все люди.

Зойка примерила и выписала «платформы». Проталкиваясь назад, она шепнула Тамарке:

– Продавщицу я предупредила. Как старуха уймется, Симка тебя посадит, а пока не может.

Старуха мертвой хваткой держала Тамару за рукав. «Молодая, а нахальная», – думала Марья Петровна, не спуская глаз с девушки. Да, да, это была наша давешняя знакомая, Марья Петровна. Купив утречком хлеб, соль, муку и мясо, она на всякий случай заглянула в универмаг и там пронюхала, что после обеда ожидаются арабские сапоги. Никакой дочери у Марьи Петровны не было, но Марья Петровна быстренько подсчитала, что за сапоги она заплатит семьдесят пять рублей и тут же, в универмаге, их у нее оторвут за сто двадцать! «Сорок пять рублей на полу не валяются, – рассуждала Марья Петровна. – А эту стерву умру, но вперед себя не пущу».

Как-то отдаленно, мельком, Тамара вспомнила о работе, но сразу успокоилась, решив, что Танька наверняка пролезла с черного хода и давно вернулась в обком, да еще, профурсетка, в новых сапогах…