Рекорд - стр. 26
Не выдержав, поднимаюсь и подхожу к нему.
– Прекрати так делать! Я тебя не хочу и не…
Замолкаю на полуслове, потому что Тим достает из-за спины пышный букет красиво оформленных полевых цветов. Протягивает.
– Серьезно?
Он кивает, трогательно заглядывая в глаза, и я начинаю смеяться.
– Ты что же, думаешь, я забуду о своей сестре после букета ромашек?
Тим тоже улыбается. Пожимает плечами.
Смешно! Наверное, вся эта ситуация действует на нервы слишком сильно, и я продолжаю хохотать, пока улыбка на его лице не становится шире.
– Ну На-астя, – тянет он.
– Спасибо, Тим, цветы прекрасны. Помочь не желаешь? Нужно этот шкафчик прибить…
– А что мне за это будет?
– Да господи, прибитый шкафчик у тебя будет!
Он опирается на локти и разглядывает меня с таким наглым умилением, что я едва сдерживаюсь, чтобы не плеснуть ему в лицо еще чего-нибудь. Всем своим видом Тим мне показывает, что до шкафчика ему нет никакого дела и надо ему именно меня.
В его глазах сверкают смешинки, и я отворачиваюсь, позволяя визуально насладиться мною как следует. Я так долго существовала в изоляции, что даже не знаю, выгляжу ли привлекательно.
Когда-то давно я была в себе уверена, теперь – пятьдесят на пятьдесят. Я никогда не могла тягаться с Юляшкой в тонкости и изящности, но у меня было столько дел и интересов, планов, событий, друзей и знакомых, что на сравнения не оставалось времени.
Освобождая цветы от упаковки, которая им совсем не идет, двигаюсь плавнее, чем обычно, словно на сцене выступаю, потому что за каждым моим движением наблюдают.
Не знаю, почему совсем не боюсь Тима. Несмотря на предостережения сестры – страха нет. Напротив, все ее рассказы о нем, что должны были отвратить, страшно привлекли. Мы с Юлей по-разному расставляем акценты в одних и тех же ситуациях. Наверное, именно поэтому никогда раньше не ссорились из-за парней.
И еще я не знаю, почему мне нравится его провоцировать! Вероятно, это тоже последствия изоляции. Мои джинсовые шорты неприлично короткие, обтягивающий топ надет на голое тело.
Демонстративно эффектно наклоняюсь в поисках большой пивной кружки, которую вчера нашла и отмыла.
Тим присвистывает. Я широко улыбаюсь, но, когда поднимаюсь, от моей улыбки не остается и следа.
– Будешь свистеть, денег не будет.
Его взгляд плывет по мне.
Набираю воды, ставлю букет в воду и вдыхаю аромат зелени.
– Скажи что, – чеканит Тим.
– Что «что»? – переспрашиваю, обернувшись.
– Что мне сделать, чтобы оборона пала? Купить тебе что-нибудь? Подарить? Я с ума схожу, Настя, запреты на меня отвратно действуют. – Он сокрушенно падает на барную стойку. – Я только о тебе думаю.
– Господи, какой ты лицемер.
– Да я клянусь!
– Это будет самое долгое похищение в моей жизни, – бормочу я себе под нос, тяжело вздохнув.
– Кстати да, я ведь могу тебя просто связать.
– Ха-ха-ха, Тима. Я даже буду чувствовать себя польщенной. Как человек, который окончательно доломал твою жизнь и карьеру.
– Ну Настя, – повторяет он. Подходит, берет меня за руку. Прижимает к груди и заглядывает в глаза.
Хохочу!
– Какая экспрессия! Какие взгляды!
– Как насчет свидания?
Качаю головой.
– Я же сказала, что нет. Я, может, и в рабстве, – киваю на ведро с грязной водой, – но не в сексуальном. Так мы не договаривались. – Пытаюсь отнять руку.
Он позволяет лишь после третьей попытки.