Ребенок из прошлого. Шанс на семью - стр. 2

– Мать девочки, – поясняю.

– Вот, сидит, – показывает в сторону холеной с виду женщины. – Ты что задумал? – интересуется, понимая, что я не стану задавать подобные вопросы просто так.

– Согласие пойду выбивать, – говорю прямо.

– Кир, там без вариантов, – печально сжимает губы Димон. – Она не в себе.

– Конкретнее, – уточняю.

– Под сильнодействующими веществами, – поясняет недовольно.

Оу… Как интересно…

– Пойду поговорю, – все же стою на своем. Нам нужно ребенка спасать, и пофиг, если мать не в адеквате.

Не сводя внимательного взгляда с сидящей ко мне спиной женщины, замечаю, что она не бедствует. Да там весь ее внешний вид буквально кричит об этом!

Брендовые шмотки, дорогая и качественная обувь, даже элементарная сумка стоит не меньше пяти моих зарплат.

– Добрый день, – здороваюсь с матерью пострадавшей девочки.

Она поворачивается ко мне, и на лице появляется самый настоящий ужас.

– Кирилл? – Ахает, не отрывая удивленного взгляда с меня.

– Он самый, – киваю. Присматриваюсь внимательнее к сидящей передо мной женщине, но благодаря усилиям косметолога и тонне косметики, не понимаю, какой она раньше была.

А голос–то кажется мне знакомым… Только раньше он звучал нежнее, без прокуренности, что проявилась сейчас.

– Вы кто? – хмурюсь. Мы точно знакомы.

Женщина дергается от моих слов, как от пощечины. Глаза тут же наливаются кровью.

– Игнатов, ты совсем охренел?! – Взрывается моментально.

И тут я узнаю ее…

– Лана? – Уточняю, не скрывая своего шока. – Это ты?!

– Я! – моя бывшая произносит с вызовом, встает на ноги. Но на высоких каблуках устоять не так просто, а в ее состоянии – так совсем не вариант.

Успеваю подхватить девушку до того, как она упадет.

– Аккуратнее, – прошу ее. – Нам еще не хватало тебя в травму везти.

– Отвали! – шипит, вырываясь из моих рук. Садится обратно на кресло для посетителей, отряхивается, словно я ее испачкал.

– Зачем приперся? – спрашивает зло.

– Ты не подписываешь согласие на операцию дочери, – в открытую обозначаю цель своего визита.

– И что? – ухмыляется. – Имею право! – цедит сквозь зубы. – Пусть сдохнет! Достала меня!

Слышу слова бывшей и едва сдерживаюсь, чтобы не поднять ее за плечи и не встряхнуть хорошенечко несколько раз.

– Если ты не подпишешь, твоя дочь умрет! – давлю на бывшую.

– Да плевать. Надо было в роддоме оставить. Пожалела, идиотка.

– Ты вообще слышишь себя? – едва сдерживаю злость. – Там твоя дочь умирает! По твоей вине!

– Она моя такая же, как и твоя, – шипит зло.

– Что. Ты. Сказала? – теряю дар речи.

– То, что слышал, – ухмыляется.

– Эта девочка… – стараюсь подобрать слова. – Моя дочь?

– Твоя, – цедит со злостью и отворачивается к окну. – Да чтоб вы все сдохли! – шипит зло. – Жить нормально не даете! Вечно поганите мне все!

Выполняя указание медсестры, спешу, что есть мочи по коридору в детское торакальное отделение. У меня в руках каталка, на которой находится годовалая малышка, и мне безумно горько, когда я смотрю на нее.

Ей больно. Ей плохо. А я никак не могу помочь!

Сердце обливается кровью…

Если бы не ее непутевая мать, то Евочке уже давно могли оказать грамотную профессиональную помощь, но та отказывается, блин, от всего! В особенности, от операции, которая просто жизненно необходима ребенку.

Матери Евы по голове хочется надавать. Вот честное слово!