Ребенок его любовницы - стр. 3

— У ребенка есть отец. Ты у него есть, Ветров. А меня оставь в покое.

— Ксюша… — в голосе Руслана столько отчаяния, что мое сердце замедляет свой бег. Словно прислушивается и пытается понять, как ему реагировать на боль когда-то очень близкого человека. — Хочешь, я на колени встану? Я готов, Ксень. Я все что угодно сделаю сейчас. Вот, смотри.

И он действительно падает на колени, так и не выпустив мою руку из своей хватки. Я чувствую, как к щекам приливает кровь, как на нас снова устремлены взгляды окружающих. Даже чертовы голуби облетели роддом и вновь расселись на земле, развернув к нам свои головы.

— Я мерзавец, Ксень. Я тебя предал и растоптал. Обманул твое доверие и поступил как настоящий трус. И судьба жестоко мне за тебя отомстила, ты же видишь… Как угодно можешь наказать меня, но…

— Но сначала помоги? — хрипло смеюсь я. Происходящее все больше кажется мне каким-то странным фильмом. Сопливой мелодрамой, от которых меня обычно тошнит.

Вот и сейчас к горлу подкатывает приступ тошноты. В животе закручивается узел, мне больно дышать, я судорожно тяну воздух носом.

— Месяц. Максимум два, — продолжает уговаривать Руслан.

— Ветров, найми няню! — я уже кричу во весь голос и дергаю руку, но бесполезно. Руслан выпускает мое запястье, но вместо этого обнимает за талию и прячет лицо, залитое слезами, у меня на животе.

Боже, какой стыд.

Все смотрят на нас. Непроизвольно краснею, появляется неловкость. Нет никакого морального удовлетворения от того, что Руслан стоит передо мной на коленях.

Он сломан. Для кого-то — жалок. А для меня… Для меня это все невыносимо.

Дура.

Зачем приехала?

Добренькая такая? Поддержать вздумала? Помочь?

Пожинай теперь плоды своей сердобольности, Ксюша.

Я наивно полагала, что разведусь с человеком, разбившим мое сердце, и пойду дальше, своею дорогой. Нам нечего делить, детей нарожать не успели, от общих друзей я могла с легкостью отказаться, чтобы не ставить их в неловкое положение и не заставлять выбирать, чью сторону в этом конфликте они займут.

Но жизнь — жестокосердечная сука.

— Ксень, — шепчет Ветров. Еле слышно, но я способна различить каждый звук. — Я больше никогда не попрошу тебя ни о чем. Я клянусь, исчезну из твоей жизни навсегда! Только помоги. Умоляю, Ксень.

Закрываю глаза. Сглатываю вязкую слюну и будто со стороны слышу свой лишенный эмоций голос:

— Хорошо.

4. Глава 4

— Ну и дура же ты, Ксюха! — качает головой Аня, разливая белое вино по бокалам.

— Спасибо за поддержку. — Нож противно скрипит по доске, соскользнув с куска сыра, который я нарезаю. — Это именно то, что мне нужно сейчас услышать.

— А что мне нужно было сказать? Руслан тебя много месяцев за нос водил, любовницу обрюхатил, а ты и рада ему помочь, — возмущается подруга, со стуком поставив бутылку на стол.

— А как бы ты поступила, Ань? — оборачиваюсь и смотрю подруге в глаза. Она лишь качает головой:

— Послала бы на три веселых буквы. Он бросил тебя. Ушел, понимаешь? Его проблемы больше не твои.

— Я не могу назвать случившееся проблемой.

— А как все это называть?

— Не знаю, — пожимаю плечами и возвращаюсь к нарезке сыра. — Трагедией?

— Ты слишком добрая, Ксюш. И Руслан, зная это, воспользовался.

Я молча выкладываю кубики сыра на тарелку, пересыпаю из пакета горсть орехов и ставлю рядом пиалу с медом. Нехитрая закуска занимает свое место рядом с бокалами, а я устало опускаюсь на стул и откидываюсь на спинку.