Ребенок его любовницы - стр. 2

Видимо, на моем лице отразились все переживаемые мной эмоции, потому что Руслан тушуется и замолкает. И я впервые за семь лет нашего знакомства и пять лет брака вижу, как в его глазах блестят слезы.

Но меня это не останавливает. Внутри поднимается волна гнева, и она вот-вот снесет все на своем пути.

— Ты собираешься повесить на меня своего ребенка? — шиплю я сквозь зубы, а руки сами собой сжимаются в кулаки.

3. Глава 3

— Ксюша…

— Нет. Заткнись, Ветров! — кричу, вмиг потеряв контроль. На нас оборачиваются люди, но мне плевать. — Ты совсем охренел? Ты… Ты… Господи, я ушам своим не верю! Как тебе в голову пришло позвонить мне с просьбой нянькаться с твоим ребенком от другой женщины?!

— Потому что я в отчаянии! — рявкает он. Стыд, вину, нерешительность смывает с его лица в одно мгновение. — Я не знаю, что мне делать!

— Матери позвони! Все бабушки обожают внуков!

Руслан мрачнеет. Поджимает губы и неохотно отвечает:

— Она отказалась.

— А я значит должна согласиться? — Выставляю руки перед собой и начинаю пятиться назад, мотая головой. — Нет, Ветров. Я была готова помочь с некоторыми организационными моментами, черт, да даже просто поддержать, но это…

— О, ну конечно! Рассказывай! Ты пришла поплясать на могиле соперницы, а не меня поддержать! — выплевывает он.

За секунду я преодолеваю расстояние, разделяющее нас, и отвешиваю пощечину. Звон от нее, мне кажется, разносится по всему скверу. За моей спиной кто-то охает, справа в воздух взмывает небольшая стая голубей. А Руслан прижимает ладонь к алой щеке и растерянно смотрит на меня, словно не веря в то, что я его ударила.

Мои руки дрожат. Как и губы, и колени, и все тело. Меня колотит озноб, а на глаза наворачиваются злые слезы.

Как он смеет? Как он может думать, что я приехала… Радоваться?

Как бы больно его Лида мне не сделала, я не такой человек, чтобы радоваться ее смерти. И черт возьми, я не могла полностью и безоговорочно винить в развале семьи только ее! Руслан — не теленок, которого можно на веревочке со двора увести. Прекрасно понимал, что делает и какие последствия будут.

— Прости, — шепчет Ветров, глядя мне в глаза. — Прости, я не должен был такое говорить. Нервы ни к черту, я… Вспылил.

— Я поехала, — цежу сквозь зубы и разворачиваюсь на каблуках, но запястье сначала обжигает огнем, а затем сковывает металлическим обручем.

Смотрю на свою правую руку и сглатываю. Руслан держит меня за руку. Крепко. Сильно. Мне кажется, что мои кости вот-вот начнут крошиться под его пальцами.

Это слишком тяжело. Происходи подобное на страницах любовного романа, героиня затрепетала бы, вспомнив ночи любви и дни радости со своим мужем. Но все это — болезненная реальность. И я действительно испытываю не только физическую боль от этой хватки, но и душевную.

Грудную клетку словно перемалывает огромный блендер. Сердце превращается в кашу, перестает биться. Кровь стынет, тело деревенеет. Но сознание по какой-то причине остается ясным, каждая мысль в моей голове — отчетливая, пусть и запачканная шквалом эмоций.

— Отпусти меня, Ветров, — с угрозой произношу я, не поднимая головы. Почему-то мне становится страшно встречаться с ним взглядом.

— Ты можешь ненавидеть меня. Лиду. Но это ребенок, Ксень. Крошечный малыш, который остался без матери.