Ребенок его любовницы - стр. 28
— Руслан обещал приехать в девять.
— Что ж, — морщится мой собеседник, — я хотя бы попытался.
— Я… — Не знаю, что сказать. Понимаю правоту врача, но я же уже приняла решение. Это не мой ребенок! Не моя ответственность, боже!
Мужчина смотрит на меня в ожидании, что я продолжу, но я качаю головой и отворачиваюсь. Щеки обжигает огнем. Мне кажется, что в спину сейчас прилетит обвинение в трусости, малодушии, но тихий щелчок двери указывает на то, что врач вышел из палаты.
Смотрю на Сашку, который молча разглядывает потолок, удобно разместившись на моих руках. Видит что-то, что не видят взрослые. Хмурит бровки и шевелит губами, словно ведет с кем-то беседу.
Вспоминаю, как кто-то рассказывал народное поверье. Младенцы способны видеть своих ангелов-хранителей и общаться с ними какое-то время. Быть может, сейчас Саша жалуется своему на нерадивых взрослых, которым плевать, что с ним, совсем крохой происходит?
Боже. Прошли сутки. Еще вчера я истерично выскочила из комнаты, не желая брать этого малыша на руки, а сегодня боюсь за него.
Еще вчера я горела от ненависти, а сегодня сердце сводит от страха.
Еще вчера он был для меня ребенком, младенцем — чем-то обезличенным, — а сегодня я совершенно не задумываясь называю его по имени.
Сажусь на кровать, прислонившись лопатками к холодной стене. Стукаюсь об нее пару раз затылком, словно надеюсь, что это действие поможет мне разобраться в том хаосе, в который превратились мои мысли.
Уголки глаз начинают пощипывать злые слезы.
Ситуация — абсурд.
Я сижу в палате государственной больницы с чужим ребенком на руках. Приняла решение вырваться из карусели наитупейших событий, сжирающих мою нервную систему. И одновременно с этим сомневаюсь, правильно ли я поступаю.
Действительно ли Руслан поступает таким образом, чтобы иметь возможность работать? Или все это — очередная попытка продавить меня, сделать удобной, послушной его воли?
Он никогда не вел себя как безумец. Да, мог поступать опрометчиво, с запалом, но хотя бы прислушивался к моим советам. Не всегда им следовал, но все же…
Вздрагиваю, когда мой телефон начинает звонить, постепенно набирая громкость. Тянусь к смартфону неохотно, как в замедленной съемке, потому что уверена, что это Руслан, а я все еще не уверена окончательно, правильно ли веду себя в этой ситуации.
Но звонит не Руслан. Экран мигает фотографией папы.
Мысленно издаю стон. Не хочу слушать его нападки и нотации, знаю, что дура, знаю! Пока медлю, звонок сбрасывается, но папа сразу же перезванивает. И я отвечаю.
— Да, — выдыхаю в трубку хрипло, надсадно, как если бы в легких было мало воздуха. Впрочем, это не далеко от истины, дышу я отрывисто и поверхностно, в попытках не рухнуть в объятия паники.
— Ксюша, ты говорила с Русланом? — переходит сразу к делу папа. На фоне слышны звуки стройки: стук молотков, крики рабочих, треск сварочного аппарата. Значит, отец на работе. Интересно, почему он не позвонил мне вчера вечером?
— Да, он приезжал вчера, когда нас с Сашей уже положили в палату. И сейчас вот жду его с минуты на минуту. Пап, он…
— Погоди. Я вчера ездил к его матери, когда хотел найти.
— И?
— И она сначала не брала домофон, а потом не открыла дверь, хотя я звонил минут десять.
Сердце на секунду замирает.
— Может, ее не было дома?