Реальность третьего рода - стр. 11
Мишель вдруг понял, что Проповедник уже несколько минут объясняет что-то лично ему, а он стоит и смотрит куда-то сквозь него, думая о своем. Он, наверное, выглядел сейчас так же, как тот Рыжий несколько минут назад. Рыжий, кстати, воспользовавшись возможностью, благополучно скрылся. Наконец, Мишель не выдержал. Стараясь быть подчеркнуто корректным в высказываниях, он начал свою ответную речь. Речь, действительно, была ответной, несмотря на то, что Мишель не слышал предыдущей речи проповедника, потому что Мишель очень хорошо знал, что они говорят, приставая на улицах. И это не зависело от их религиозной направленности. Все они говорили одно и то же.
– Что Богу нужно от меня? Ты напрасно теряешь время. Я – конченый грешник.
– Для Бога один раскаявшийся грешник ценнее сотни праведников. Один человек тоже говорил так, но приняв Бога, сказал: «У меня есть лучше делать, чем я делал до. Теперь я верю.» Надо верить, и не думать о вселенной и о будущем. Это сделает за тебя Бог. Думай только о здесь и сейчас, и тебе станет легче.
– Зачем легче? Я хочу познать в жизни все, мне интересно!
– Мы можем только принять то, что ниспослано нам свыше…
– А также и то, что воспослано нам сниже! – Ехидно вставил Шу.
Проповедник в испуге оглянулся на него и быстро закончил:
– Приходите на нашу проповедь. – Он сунул им в руки бумажку и с профессиональной улыбкой повернулся к следующей жертве.
– Зачем ты его так? Он же спасти тебя хотел…
«Действительно, зачем?» – Подумал Мишель.
– Бесполезно. Меня, все равно, не спасти. От чего только. Это мои проблемы, но я уверен в этом так, как он уверен, что Бог любит его.
– А как же смысл жизни? – Улыбнулся Шу, словно точно знал ответ.
– Ага, ты, конечно, скажешь, что Бог – это ответ на все. Конечно, ты прав. Когда не знаешь ответ, всегда можно сказать, что ответ в Боге. Это слишком просто – перекладывать ответственность.
Да, Шу знал… Конечно, он знал, точнее, был уверен, что знает его. Для себя. И был прав. Тоже для себя.
Он ждал, когда священник заговорит первым. А тот собирался заговорить. Ондион видел это, видел, как подергиваются его руки, как сверкают глаза из-под капюшона. Интересно, кто его бог?
Это не странник с юга, где верят в веселого и радостного бога, украшают его статуи цветами и поют песни, повторяя его имя бесчисленное число раз и из этого повторения черпая радость. Тот веселый бог приходил на землю, чтобы провести время в любви и радости, а южане, что поклоняются ему лишают себя всех радостей, находя высшее счастье лишь в повторении его имен. Но их естество вырывается из заточения, и они устраивают публичные пиры в его честь, столь обильные, что для северянина, случайно попавшего туда, бывает трудно не обидеть хозяев и их бога. А когда перед пиром они слушают проповедь, а с кухни прилетают запахи будущего пира, то можно заметить, с каким вожделением их мысли вращаются вокруг еды, и как испаряется вся их святость.
Может, этот странник пришел с востока, где почитают божьего сына, что за свою жизнь принял от людей бесчисленные страдания, но все равно любил людей. А потом был предан и привязан к столбу, где умер в страшных мучениях но с улыбкой на губах. И с тех пор они почитают тот столб и его изображения, а когда молятся, то поднимают пальцы к небу, а затем к земле, изображая столб, на котором умер их бог.