Развод. Вспомни, как мы любили - стр. 24

Да, дорогуша, я бы с удовольствием разбила этот горшок о твою голову, но тебе повезло. Я понимаю, что это ничего в моей распрекрасной свободной жизни не изменит.

Конечно, мне бы было приятно лицезреть на лице Ларисы ошметки грязи, однако я разумная женщина, пусть мне и очень больно.

— Здравствуй, Ларис, — мягко улыбаюсь я. — Вот уж мир тесен, да?

— Да, — она запахивает тренч и тоже неловко улыбается, — я тут по делам. Надо кое-какие бумаги закинуть.

— Я тоже по делам, — медленно киваю я.

Смотрим друг на друга.

Бывшая любовь Виктора и настоящая. И нам бы сейчас вежливо разойтись, но мы что-то не торопимся прощаться и разбегаться в разные стороны.

— Слушай, — Лариса суетливо заправляет локон за ухо. — Я не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, — пожимаю плечами. — Я не жду от тебя каких-либо оправданий, Лариса.

Кусает губы и выдыхает:

— Но поговорить-то надо.

— О чем? — вскидываю бровь, и в мои внутренности медленно входят острые льдинки обреченности. — Или о ком?

17. Глава 17. Я ничего не знала

— Слушай, Маш…

— Давай оставим Марию? — устало вздыхаю я.

— Ладно, — Лариса прячет руки в карманы тренча. — Я не уводила его из семьи. И у нас ничего не было, когда вы были вместе. Совсем ничего.

— Да, мне Виктор все это сказал, — медленно киваю.

А, может, все-таки надеть ей на голову горшок?

— Слушай, я даже и не думала… не знала… — смотрит на меня и опять неловкой улыбается.

— И даже не подозревала, да?

Вопрос выходит резким и насмешливым, но мне простительно. Я была вся в заботах, а меня бесцеремонно выдернули из них и опять посадили в лужу “разведенки”. И мне эта лужа не нравится. В ней холодно и противно, и я в ней чувствую себя обиженной на весь мир пупырчатой жабой, которая печально урчит в одиночестве.

— Нет…

— Не подозревала и поэтому уволилась?

— Он меня уволил.

Интересно. То есть мой честный Виктор и по своей любви катком прошел? Хотя… это в его стиле.

— И ты спокойно ушла, без вопросов и подозрений с хорошей должности, высокой зарплаты? — усмехаюсь я. — Ларис, ну мне хоть не заливай. Слушай, я, конечно и как оказалось, не очень хорошо знаю Виктора, но помню его взгляды, когда он в меня втрескался. Да, он сейчас не тот мальчишка, однако… некоторые повадки не сотрешь годами. И это я сейчас без претензий к тебе.

— Я не тот человек, который закатывает истерики при увольнениях, — Лариса вздыхает. — Уволили меня по всем правилам. Да неприятно, но у меня большой профессиональный опыт.

— Рада за тебя.

Действительно, чего ей было бояться при увольнении? Я не сомневаюсь в ее профессиональных навыках, и я поверю, что она могла принять такую новость спокойно.

Либо сама могла быть влюбленной в Виктора, и поэтому тоже решила, что такой сценарий будет меньшим из злом.

Любить женатого для честолюбивой и уверенной женщины — то еще испытание.

Перевожу взгляд на фонарь, а потом вновь смотрю на Ларису:

— Он, как любой человек, хочет быть счастливым. И я рада тому, что он не ложился со мной в кровать после тебя или любой другой женщины. А ведь мог. Я хоть себя грязной сейчас не чувствую.

В глазах Ларисы пробегает темная тень. Я ее задела? А у меня и в мыслях не было ее укусить.

Только разбить горшок о ее макушку, а после подергать за ее идеальные патлы.

И как хорошо, что я сама сейчас не как отчаянная бомжиха выгляжу.