Развод в 45. Начну с нуля - стр. 24

Раньше бы я побежала сглаживать углы. В этот раз не хочется этого делать. Я устала. Тело после тренировки болит. Морально выжата досуха. Вчера энергия так и пёрла, а сегодня после «провала» моей гениальной идеи руки опускаются.

И ладно бы детей безбожно баловали, не учили ничему. Всё не так, конечно. Не совсем уж я плохая мать. Не только над цыплятами крыльями махала да оберегала от всего. Неправда. Но в какой-то момент дочь почувствовала себя взрослой. А тут ещё и Антон потакал её капризам.

С Тимом не всё так плохо, хоть он и мальчишка, и подросток со сложным характером. Но всему нужны ежовые рукавицы. К сожалению.

«Наладится», – сказала я самой себе и легла в постель.

– Лен, ты спишь? – сопит на пороге и топчется, как слон, Антон.

Я не ответила. Делала вид, что всё, отъехала в царство Морфея. Но Антону по барабану, как всегда.

– Ну, я тут это. Ты прости, а? Сгоряча. Дети убрали. А тарелки эти новые купим. Всё равно время от времени менять надо. Я там тебе денег на карту кинул. Купишь, какие захочешь. У тебя со вкусом лучше. А мне вроде бы не по статусу в черепках колупаться. Да и что я в этом соображаю-то…

Я молчу. Хорошо, что легла лицом к стене, ему не видно.

– Ну, спи, спи, я мешать не буду, – сопит он ещё громче, а потом уходит, плотно закрыв за собой дверь.

Это тоже. Фишка. Раньше мы в одной постели спали. Всегда. А потом как-то получилось, что у мужа – кабинет, где он предпочитает по вечерам работать да там и ложится. А у меня – эта комната. Вроде бы как супружеская. Но теперь муж меня посещает, одаривает милостями. Иногда остаётся.

А я вроде бы уже и привыкла, что мы по разным углам. За день умаешься, рухнешь, уснёшь. Но всё это – в копилку моих тревог и подозрений падает сейчас. И лучше не думать пока об этом, а то не уснуть.

Думай не думай, а слёзы сами по себе – кап-кап в подушку. Я так и уснула – зарёванная и расстроенная.

А утром…

– Пылесос работает, собаки накормлены, – отчитывается Антон, как только я выползаю из комнаты.

Все мышцы болят так, что мне кажется, будто я скриплю, как несмазанная телега.

На кухне – относительный порядок. Бесчинство мужа убрано, полы вымыты. Ну, что ж… всё же не всё потеряно на самом деле.

– Я сварил тебе кофе, – заглядывает Антон преданно мне в глаза.

И снова мне хочется плакать. Когда он в последний раз кофе мне варил? А тут погляди-ка. Расстарался.

– Спасибо, дорогой, – целую его в щёку.

– Может, ты сегодня того… пропустишь свои важные дела? Я Егора приглашу на ужин. Посидим семейно, пообщаемся.

А, это, оказывается, не забота, а взятка.

– Тогда скажи об этом Марине, – хлопаю я ресницами, – ужин – это теперь к ней. А я – нет. Никак не могу пропустить. У меня сегодня примерка наряда к юбилею. Ну, и так, по мелочи дела. Посуду, например, надо купить, которую ты побил.

– Ах, да. Посуда, – мрачнеет он на миг. – Я там тебе деньги на карточку кинул для этих целей. Но ты всё же подумай, ладно?

Даже думать не хочу. Это принцип. Один раз согласишься – и всё заново, на те же грабли. А поэтому… я готовлю завтрак, обед, пишу в мессенджере дочери пламенный «привет» и уезжаю.

Попытка номер два, или кто кого. Но в спортзал сегодня решаю не ходить. Надо бы взять тайм-аут, а то завтра на четвереньках буду из комнаты выползать.

21. 21

Худо-бедно, но мне удалось отвоевать личное пространство и некую собственную независимость.