Развод в 44. Сквозь обман - стр. 30
Он, мой мальчик любимый, который плакал, когда у него резались зубки, когда были колики. Малыш, который засыпал, сладко причмокивая, на моих руках. Моя большая мечта, которую я так ждала. Сыночка хотела.
Он сейчас совсем взрослый мужчина, даже морщинки неглубокие уже есть. Ясные и умные глаза. Упрямая челка, падающая на левый глаз, которую он все время поправляет, зачесывая назад.
На бицепсе набита татуировка, он сделал ее год назад, не сказав об этом нам с Германом. Мы увидели ее случайно, когда он пришел к нам в гости и снял свою толстовку.
Я поинтересовалась у сына, что значит рисунок, а Герман как обычно фыркнул и сказал сыну, что тот лучше бы работу нормальную нашел, а не ерундой занимался.
И теперь не он во мне нуждается, а я в нем. Смертельно нуждаюсь в поддержке сына, в его объятиях.
Ян подхватывает меня за подмышки и поднимает с пола.
— Можно я поплачу? — мы поменялись ролями. В жизни именно так и случается.
Сначала мы за ними ухаживаем, растим, потом они за нами ухаживают и прощаются с нами.
— Поплачь, мам.
Он ладонью проводит по моему затылку, и я утыкаюсь в сильную грудь молодого мужчины, которого мы вместе с Германом воспитали. Нельзя перечеркнуть то, что мы сделали вдвоем.
Ведь Герман хороший отец, он вставал ночью к сыну, пеленал его. Гонял с ним мяч во дворе, даже когда был уставший после работы. Делал уроки.
А десять минут назад отец и сын были готовы набивать друг другу морды.
— Отец прав, — всхлипываю, — Я не должна была впутывать тебя в наши разборки.
— Мам, а кто тебе помог тогда бы, если не я?
Пожимаю плечами. Я ведь взрослый человек, должна сама себе помочь. Не всегда есть возможность взять себя в руки, иногда сил совсем не остается.
Но у меня они пока есть.
— Спасибо, что сразу приехал, сынок…
Я вытираю слезы, успокаиваясь. Мне нужна была эта пауза, и я очень благодарна, что Ян оказался рядом.
— Давай пообедаем, ма.
Улыбаюсь, поглаживая плечи взрослого ребенка. Ян решает мне помочь с готовкой. Я достаю из холодильника свежие овощи и вручаю ему, чтобы он порезал их для салата.
Сама же возвращаюсь к злосчастной рыбе, дочищаю её, мариную апельсиновым перцем и дольками лимона.
— Как ты узнала, мам?
Сын прерывается от нарезки огурца. Хмуро смотрит перед собой, отчего его лоб сильно морщится.
— Новая помощница отца отправила по ошибке мне букет, который предназначался другой девушке. Твой отец устроил целый спектакль, куда втянул даже своего брата, а тот услужливо подыграл.
— Костя?
Брови Яна удивленно взлетают вверх, он даже откладывает нож, полностью игнорируя готовку.
Я вытираю руки о вафельное полотенце серого цвета, бросаю его на столешницу со всей силы, у самой руки трясутся от гнева.
— Да, сказал, что мол, это его девушка, а помощница все напутала. Благо я не дура, сын, своими глазами убедилась, чья она девушка.
Кадры мужа в той квартире заставляют сердце вновь болезненно сжаться. Как и кулаки моего сына, которые сжимаются тут же.
— Ян, я разведусь с твоим отцом. Надеюсь, ты это понимаешь.
— Хорошо, мам. Но могу я попросить тебя о небольшом одолжении?
— Что такое?
Духовка пикает, оповещая, что рыба готова. Надеваю прихватки в виде силиконовых рукавиц, открываю дверцу, ароматный пар тут же ударяет в лицо, а в нос попадают аппетитные запахи.
— Я вообще хотел пригласить вас двоих на семейный ужин, день рождения мой не за горами…