Развод. У тебя есть дочь - стр. 11

— Опять пришел, — шепчет Аня и трет нос. — А зачем тебе на меня смотреть?

Руслан сглатывает, и кадык медленно перекатывается под его кожей. Ноздри вздрагивают, и глаза темнеют, когда Аня молча протягивает ему зайца.

— Прекрати, — сдавленно отвечает он.

— Это Бублик.

— Я знаю, — Руслан выдыхает через нос. — Я с ним очень хорошо и давно знаком.

9. Глава 9. Папа!

А затем Руслан сжимает челюсти и опять выходит. Аня недоуменно смотрит на меня. Я в ответ пожимаю плечами.

Я тоже ничего не понимаю.

— А кто этот дядя?

— Мой муж, — отвечаю я.

— И я ему не нравлюсь.

— Я думаю, что он боится тебя.

— Что? — Аня округляет глаза и смеется. — Почему? Он большой такой.

— И вот так бывает.

— А ты не боишься, — трет нос, глядя на меня. — Или боишься?

— Нет, не боюсь, — качаю головой.

— Я тебя тоже не боюсь, но хочу обнять, потому что ты грустная.

— Хорошо, давай обнимемся.

Я понимаю, что Ане сейчас нужен физический контакт с взрослым, чтобы почувствовать себя в безопасности. И она хитрит. С детской наивностью.

Прижимается ко мне, и я ее обнимаю. Крепко, но ласково.

— Ты пахнешь приятно. Конфетками.

— Спасибо.

Вздыхает. Молчим секунд пять, и она шепчет:

— А вдруг с мамой что-то случилось? А если ее не найдут? А если… — тут она всхлипывает.

Я тихим покряхтыванием сажу к себе на колени, обнимаю и покачиваюсь из стороны в сторону:

— Все будет хорошо, Аня.

И она плачет. Без криков. Тихо и почти без всхлипов. Только плечи вздрагивают.

— Ну вот, — шепчет она дрожащим голоском через минуту, вытирает слезы с щек, — разрыдалась.

И я улавливаю в ее голосе взрослые, презрительные нотки.

— Иногда полезно поплакать, — тихо отзываюсь я. — Я вот разучилась плакать. Иногда так хочется поплакать, но не выходит.

— Да? — недоверчиво спрашивает Аня.

— Да, — киваю я.

— Хочешь, спою грустную песенку, от которой я всегда плачу? — не дожидается моего ответа и тянет хриплым голоском, — пропала собакаа…

И опять в слезах утыкается в меня. Всхлипывает теперь громче.

— Пропала… собака…

— По кличке дружок, — шепчу я, и Аню прорывает на рев.

А у меня самой по щеке бежит слеза. В кабинет заглядывает Лена, распахивает глаза и медленно исчезает за дверью, как в замедленной съемке.

— Собаку жалко… — воет в мою шею Аня.

— Собаку нашли, — уверенно говорю я.

Отстраняется. Заплаканная, раскрасневшаяся и вся сопливая. Тянусь к пачке салфеток.

— Нашли? — губы недоверчиво дрожат.

— Да, — вытягиваю салфетку из пластиковой пачки. — Конечно, нашли. Хозяин долго ходил по дворам и нашел Дружочка под скамейкой.

— Голодного?

— Ну, — накрываю салфеткой ее сопливый нос, — его потом, конечно же, накормили и уложили спать на любимую подстилку, — высморкайся.

Выдыхает через нос, потом еще раз, и я аккуратно вытираю сопельки.

— Если собачку нашли, то можно не плакать, — серьезно говорит Аня. — Я просто не знала, что ее нашли.

— Можно поплакать и от радости, — откладываю салфетку.

— Это как?

— Хороший вопрос, Аня, — задумываюсь. — Иногда бывает так радостно, что аж плачешь. Плачешь и смеешься.

— Никогда такого не было.

— Жизнь большая и длинная, — тихо отвечаю я, — будет и такое.

— Ты — добрая.

— Думаешь? — вздыхаю я.

— Думаю, — решительно кивает. Прижмает ладошки к моим щекам. — И красивая.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

Затем она касается моих волос, сосредоточенно перебирает их и шепчет: