Развод с императором драконов - стр. 24
На столе в зале уже стояли кружки с тёплым настоем, хлеб, сыр, варенье в вазочке. Ания постаралась — как всегда. Всё просто, но по-домашнему. Я остановилась у порога и на секунду позволила себе выдохнуть.
Были в этом мгновении утреннего уюта какая-то спасительная обыденность. Как будто мир всё ещё держался. Как будто страх и виверны остались за границами замка. Но я знала — всё это ненадолго. Очень ненадолго.
Обеденный зал Лаэнтора казался мне слишком большим — даже теперь, когда в нём звучали голоса и шаги. Просторное помещение с высоким потолком, арочными окнами, завешанными плотными шторами, и массивным столом, потемневшим от времени. Его, наверное, могли бы обступить два десятка человек, и ещё осталось бы место. Сейчас же за ним сидели лишь мы — горстка людей, случайно сведённых вместе. Но была в этом особая прелесть. Как в забытых сказках, где из ниоткуда складывается семья.
Возле противоположной стены потрескивал камин. Мартен как раз стоял перед ним, подбрасывая сухие поленья. Искры прыгали вверх, языки пламени метались по кирпичной кладке, а в воздухе смешивались запахи копчёного дерева, свежей каши и сыра.
— Вот теперь задышало, — довольно сказал он, закрывая решетчатую заслонку. — А то, простите госпожа, вчера тут было как в леднике.
— Теперь — как в летней грядке, — усмехнулась Тилла, проходя мимо с мисками. — Если кашу не съедим, можно будет посадить в ней редис.
Дети, уже сидевшие за столом, рассмеялись.
— Редис в каше! А репу? Репу тоже можем посадить?
— А как же!
Пока девочка отвлеклась на вопросы, ее младший брат попытался втихаря стащить кусочек булки, но та отвесила ему ложкой по руке, словно видела затылком. Они не ссорились — это была игра. Беззлобная, настоящая. Я смотрела на них и чувствовала, как утихает напряжение, жившее во мне с ночи. Как будто они — с их хихиканьем, хлебными крошками на скатерти, сползшими носками и вихрами — создавали вокруг неуязвимую зону уюта.
Я села на своё место, и Ания тут же поставила передо мной глиняную чашку с травяным настоем. Пахло чабрецом и мёдом. Я поднесла кружку к губам, обхватив её пальцами, чтобы согреться. Руки всё ещё были холодны, несмотря на жар камина.
— Ммм, горячий. Спасибо, — тихо сказала я.
— Пейте на здоровье, госпожа, — улыбнулась Ания, вытирая руки о фартук. — И хоть одну булочку съешьте. Вы вчера почти ничего не ели.
— Обещаю. Сегодня съем целых две, — ответила я и действительно отломила кусочек сдобного хлеба, густо намазав его маслом и вишнёвым вареньем.
Так, под звуки ложек, невнятные рассказы детей о снах и редкие замечания Мартена о погоде, утро понемногу наливалось теплом. Казалось бы, такие простые вещи. Но именно они делали этот замок живым.
32. 6.2
После завтрака, когда миски опустели, Тилла надела плащ и накинула капюшон. Гедрик уже оседлал лошадь и стоял у крыльца, привязывая к седлу вьюк.
— Всё помнишь? — спросила я, протягивая ей сложенный список.
— Одеяла, бинты, продуктовые запасы, тёплая одежда, — отозвалась она, пряча бумагу за пазуху. — Я ещё сама добавила кое-что. У меня рука набита — двое детей, не забывай.
— Если останутся монеты — возьмите яблок. Не из списка, но пусть дети порадуются, — добавила я, глядя на девочку, что всё ещё доедала кашу, болтая ногами.
— Будет сделано, — кивнул Гедрик. Он выглядел собранным, но усталым. Глаза выдавали: не спал.