Развод. Предатели - стр. 33
— Только не вздумай жалеть! — Люба совершенно четко считала мои мысли.
— Да неудобно как-то…
— Неудобно квартиру новую обживать, когда на старости лет из родного дома выперли. Вот это – да. Это неудобно. А найти форму в шкафу – любой дурак справится.
— Так-то да, но…
— Что, но?
— Но все-равно неудобно.
— Разбаловала ты их Верочка. Это твое вечно стремление угодить им. Сделать так чтобы было чисто, тепло, вкусно. Они ведь с тобой, как у Христа за пазухой жили, ни о чем не думали.
— Разве это плохо? Когда мать создает уют для своей семьи?
— Это прекрасно. Только растворяться в этом нельзя, потому что люди – эгоисты. Первый раз воспринимают инициативу с благодарностью, второй – как само собой разумеющееся, а третий – как обязанность, которую будут с тебя спрашивать.
— Наверное, ты права, — грустно согласилась я.
— Не наверное, а права, и ты это знаешь. Сколько раз тот же Артем благодарил тебя за выстиранную форму? За то, что ты по первому щелчку бежала жарить его любимую картошечку?
Нисколько. Меня никто не благодарил за домашние дела. Да я и не ждала благодарности. Ну подумаешь, убрала весь дом. Подумаешь пять часов простояла на кухне, готовя мужу одно, Марине второе, Артему третью. Это же семья. Разве сложно сделать им приятное?
А оказалось, что приятное воспринималось, как должное.
Все эти годы, я была уверена, что все делаю правильно, а в итоге осталась у разбитого корыта, а мое место заняла более «подходящая». Та, у которой маникюр. Та, которая не встанет в пять утра, чтобы напечь к завтраку свежих пирогов. Та, которая знает себе цену. И всех все устраивает.
А я…я сама себя обесценила. Превратилась из уютной, в удобную.
— В твое оправдание я могу сказать, что форма наверняка постирана, выглажена и лежит на своем месте…которое твой великовозрастный оболтус не потрудился запомнить. Так ведь?
— Так, — я шмыгнула носом.
— Ну вот и все! Найдет, если не совсем беспомощный. Не грызи себя, — Люба пихнула меня локтем в бок, — убираем скорбное выражение лица и думаем о том, в какой цвет лучше покрасить стены, чтобы твоим четвероногим пациентам было спокойнее.
Я кое-как улыбнулась. Сердце в лохмотья, душа в хлам, а жить все равно дальше надо. Так почему бы не заняться стенами?
Мы проторчали там полдня. Планировали, что и где будет, мысленно расставляли мебель, придумывали вывеску.
Люба всячески пыталась отвлечь меня от тяжких мыслей, и ей это даже удавалось. Хотя нет-нет, да и накатывало. Подмывало позвонить Артему и спросить, нашел ли он эту несчастную форму. Приходилось себя тормозить, одергивать, напоминать, что времена изменились.
И вроде все было тихо-мирно. До тех самых пор, пока не появился ОН!
Не принц на белом лимузине, не джентльмен в костюме с галстуком, и даже не простой среднестатистический мужчина. А какой-то абсолютно беспардонный хрен с горы! Иначе и не скажешь!
Полуспортивный костюм в клетку. Белые кроссовки. Кепи. Тоже в клетку.
Возраст неопределенный.
Вошел без стука, оценивающе глянул по сторонам, с довольным видом покивал каким-то своим мыслям, а потом обратился к нам.
— Хозяин где?
Пока я хлопала глазами, силясь понять, что это за вторжение, Люба бессовестно ткнула пальцем мне в плечо.
— Ты? — бесцеремонный взгляд тут же вперился в меня.
— Допустим, — я в свою очередь настороженно смотрела на него.