Развод. После... - стр. 25
“Мама” пуляет в меня мрачным взглядом и, не прощаясь, родители выходят за дверь. Ксения оставляет нас с Максом вдвоем еще спустя несколько минут, одарив при этом кислым выражением лица, что хочется пойти в ванну и умыться, снять с себя то, что налипло от ее взгляда как весенний грязный снег к ботинкам.
Воздух в помещении моментально нагревается, словно кверху подвесили мощные лампы. Я чувствую, что Макс позади меня, осматривает, даже пристально изучает. Каждый сантиметр тела вспыхивает под его взглядом.
– Признаться честно, не ожидал твоего визита, – довольно безразлично отвечает.
Умеет сбить настрой.
Уже пятьдесят раз пожалела о своем решении. Подверглась порыву, будто в спину кто-то толкнул, и я быстро собралась и приехала.
– Как узнала, где я живу?
Будь между нами другие отношения и не было бы колючего напряжения, возможно, посмеялась бы.
– Неважно, – тихо отвечаю.
На самом деле про комплекс, в котором Кречетов приобрел квартиру, знала. Этот адрес мне был известен. Нужно было только вычислить подъезд, этаж и номер квартиры.
Пришлось пойти на хитрость. На месте жильцов я бы уже заменила коллектив охраны полностью.
– И все же? Может, мне замки, например, поменять?
Оставляю реплику без ответа.
Прохожу вглубь зала, смотрю на стол с недоеденной едой. Господи, все пять лет, что мы были женаты, помню бзик свекрови относительно ресторанной и домашней еды.
Я бесилась, когда приходилось в тот вечер готовить, а делаю я это очень плохо. Родители все время критиковали, Ксения подавляла смешки. Макс… держал нейтралитет. А мне хотелось от него хоть слова защиты в мою сторону, хоть крошечный взгляд.
Тошнить начинает, когда все это вспоминаю. Но отчего-то я снова здесь. И как будто кто-то посмеялся надо мной, ведь заявилась именно в тот самый семейный день.
– Так зачем ты пришла?
Макс садится на диван, широко расставив ноги и закинув руки за голову. Поза расслабленная, или он хочет казаться расслабленным. Приди я к нему два года назад, была бы уверена, что свое напряжение он прячет именно за таким напускным равнодушием. А сейчас… не знаю.
– С нашей встречи все идет не так, – признаюсь, опустив взгляд на свои колени.
Они обтянуты тонкой джинсовой тканью, которая нисколько не согревала, пока я шла к дому Кречетова.
Я вообще никогда не чувствовала себя более одинокой, чем за последние дни.
– Все рушится. Все, что я строила с нуля после развода, идет ко дну, понимаешь?
Оформив свое состояние в слова, сердце мощными толчками выталкивает кровь из вен. Удары такой силы, что кожа пульсирует изнутри.
Горло стянуто и стенки гортани неимоверно щиплет от слез, которые я изо всех сил сдерживаю. Не могу позволить себе заплакать при бывшем муже. Не могу показать свою слабость.
– А все ты, Кречетов. Все из-за тебя! Если бы не твое сообщение, не тот ужасный ресторан…
Злюсь, и злость на него вымещаю.
На языке отчетливо чувствую резь от битого стекла, что пережевываю каждый день после нашей с бывшим мужем встречи. Как бы привыкать начала.
Максим сидит и даже не шевелится. Его ресницы слегка подрагивают, когда я перевожу на него короткий, но гневный взгляд.
Ему тоже больно. Возможно, и одиноко.
– У меня есть жених, скоро свадьба. Я выплыла, Макс, выплыла из того болота, где тонула. Моя жизнь изменилась, и я была счастливы. А ты… ты… снова все рушишь, – не сдерживаюсь, вскакиваю с кресла и, тыча в него пальцем, извергаю ужасные слова, которые просто льются как из прорванной, ржавой трубы.