Развод. Пошел вон! - стр. 40

— Оля?.. — пододвигает очки ближе к глазам и прищуривается. — Оля, это ты?

— Идите, куда шли! — поняв, кто этот старик, бросает тетя.

Но тот и не думает уходить.

Разворачивается и, опираясь на трость, направляется ко мне.

— Оля, — взволнованно смотрит на меня, — наконец-то я тебя встретил. Ты должна пойти со мной, — тянет меня за руку. — Там… там, — тычет на выход дрожащим скрюченным пальцем, — там Риммочка. Она совсем больна. Она уже не ходит, и почти не разговаривает.

Отпускает мою рук, хватается за сердце и морщит лицо словно от дикой боли.

— Пойдем к ней, умоляю. Мы так долго тебя искали. Умоляю, пойдем, — словно из последних сил хрипит он. — Она хочет покаяться перед уходом. Всю жизнь в себе этот грех носит.

— Какой грех? — смотрю на него во все глаза. Люди в магазине замерли, глядя на нас. Здесь воцарилась гробовая тишина.

— Она сама тебе обо всем расскажет. Только пойдем со мной, пожалуйста.

22. Глава 21

Глава 21. Грех

Ольга

— Зачем ей это нужно? — стоя на улице, и округлившимися глазами глядя на Николая Павловича, возмущается тетя. — Она и так от вас натерпелась в свое время. Нечего ковырять прошлое! У нее своих проблем предостаточно! — Она хватает меня за руку и ведет к машине. — Поехали отсюда! Ничего хорошего он тебе точно не скажет.

Подхожу к машине, открываю дверь, оборачиваюсь и замечаю, что отец Славика резко побледнел. Стоит, пошатываясь, держится за сердце и болезненно поджимает губы.

Кажется, он вот-вот упадет.

— Ему плохо! — Закрываю дверь, подбегаю к мужчине и беру его под руку. — Сейчас вызову скорую, — тараторю я, а он накрывает мою руку своей ладонью и с надеждой смотрит в глаза.

— Очень прошу, — шепчет едва слышно, — пойдем со мной. Ты должна это знать. Должна услышать это именно от Риммы. Позволь ей очистить душу перед уходом.

Мужчина сжимает мою руку и опускает взгляд.

— Она совсем плоха…

«Господи, ну за что мне все это, а? В чем она хочет покаяться? В том, как поступала со мной в прошлом? Как сначала прямым текстом отправляла на аборт, чтобы я не мешала ее сыночку, а затем, когда я потеряла ребенка, не нашла слов поддержки? Я давно уже этим переболела. И не нуждаюсь в ее извинениях. И я не батюшка, чтобы отпускать грехи перед смертью».

Мысленно злюсь, а сама смотрю в глаза Николая Павловича и понимаю, что, если я сейчас не пойду с ним, то он точно (тьфу, тьфу, тьфу) прямо здесь умрет от горя. Уж больно переживает за свою Римму. Хочет, чтобы та с чистой совестью покинула этот мир.

— Оль, поехали, — тихо произносит тетя. — Давай мы его отвезем домой и…

— Теть Люб, — поворачиваюсь к ней, — подождете меня в машине? Я ненадолго.

— Нет уж! — скрещивает на груди руки. — Если собралась идти к ним, то я пойду с тобой! Одну тебя не оставлю.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Ставлю машину на сигнализацию, и мы направляемся к дому Гончаровых.

— Спасибо тебе! — всю дорогу произносит Николай Павлович. — Спасибо, что согласилась. Для тебя это тоже очень важно, поверь. Но ты должна услышать это именно от Риммы.

Входим на территорию их дома, и по моей спине тут же бежит волна мелкой дрожи.

Находиться здесь крайне неприятно.

«Не понимаю, зачем я это делаю? Что за неведомая сила мной управляет?»

Иду туда против своей воли, но что-то изнутри мне подсказывает, что я должна это сделать.