Развод под Новый год - стр. 12
— А как же кулон?
— Какой кулон? — Елисей, будто зомби, примагничивается взглядом к моей груди и, кажется, просто не соображает, что делает.
Его куда-то несет. А может быть, он просто пытается уболтать меня, уйти от темы, задурить мне голову. Еще не придумал оправдание на этот раз.
Но, как бы там ни было, его руки ложатся на мои бедра, бесцеремонно сминая ткань платья, стискивая кожу, оставляя на ней страстные отметины.
А рот в это время впивается в мои губы. Жаркий и влажный поцелуй выходит настолько страстным, что я задыхаюсь от нехватки кислорода. Никто и никогда не целовал меня как Елисей. Никто не испытывал ко мне настолько сильного влечения. И от этого еще больнее.
Интересно, с ней он такой же? Ее он целует так же горячо? Господи, ну не могу я забыть все, что знаю! Никак не получается выкинуть из головы столько фактов. Вкус его губ будто стягивает мое сердце целлофановой пленкой.
Пытаюсь царапаться и драться, а он гасит меня ласками и нежностью, смешанными с дикой похотью. Муж мучает меня, тревожит все тайные мысли и желания. Терзает, заставляя страдать еще сильнее.
Что это значит? Почему он не отпустит меня?!
Ненавижу себя: мне должно быть противно, но отторжения нет.
Так странно вновь чувствовать его тяжелые мужские руки на своем теле, ощущать страсть, которая всегда была между нами. Как можно быть такой слабой? Стоило ему подышать мне на ухо, и я почти что растаяла.
Но он так и не ответил на мой вопрос. Он не знает, что сказать, или просто отвлекает меня, пытаясь скрыть правду?
— Кулон, который ты подарил ей в нашу годовщину! — Отвожу в сторону лицо, толкаю его в плечи, чтобы он не мог меня целовать.
Но он словно с ума сошел и не слышит меня, дорвался до моего тела. Его ладони уже вовсю гуляют под юбкой. И это сбивает меня с толку.
— У нас была годовщина? Снежа! Черт! Прости! Точно! Мы же поженились! — Очнувшись, называет дату. — Какой же я идиот, я забыл, я так много тебя обижал! — На секунду притормаживает.
Он даже не знал, что забыл про нашу свадьбу. Это невероятно! И в этот день он подарил ей украшение, а теперь намеренно уходит от темы. Я гордо вздергиваю подбородок, тяжело дышу, смотрю в потолок, пытаюсь отстраниться. Слезть, снова убежать. Опять захватывает обидой и болью. А он плюет на наш разговор и, так как теперь не может добраться до губ, покрывает засосами шею и плечи, пытаясь уместиться между моих бедер.
— Как я соскучился. Я с ума по тебе схожу, Снежа. Ты такая сладкая. Не хочу жить в отдельных спальнях, сегодня же верну тебя обратно. У меня, — тяжело дышит и аж хрипит, — скоро яйца взорвутся.
Он так крепко меня держит и так горячо целует, как будто собирается прервать мое воздержание от половой жизни прямо сейчас. На этом подоконнике. На выставке, к которой я так долго готовилась.
— После нее я не хочу!
— Пожалуйста, не порти все, — рычит, резко поднимает руку, закрывая мне рот.
Дергаюсь, бретелька платья сползает окончательно, и он, одурманенный страстью, свободной рукой стягивает половинку моего бюстгальтера, присасываясь к розовому соску.
Низ живота против моей воли вспыхивает горячим пламенем. Умом я его не хочу, потому что в этой истории слишком много неизвестных. И чертова Лада сейчас пялится на мои скульптуры, расхаживая по выставке. Но физически я реагирую, потому что выбрала его в мужья не просто так. Каждое его прикосновение, каждый взгляд, слово, тепло дыхания. Елисей умеет играть на мне как на скрипке. Толпы мурашек пытаются уничтожить мою гордость окончательно. Они ползают туда-сюда, пока мой все еще муж терзает мою грудь.