Развод. Она не твоя. - стр. 38

Мне казалось, что они сразу бросаются в глаза, но Семён, вернувшись домой поздно вечером, ничего не заметил. Ему не было дела ни до цветов, ни до детских книг, ни уж тем более до кухонного комбайна.

А я, скачав себе приложение и запрятав ярлычок от него в самую дальнюю папку, втихаря баловалась просмотром изображений.

Вроде, все работало.

31. Глава 7.2

Три следующих дня прошли относительно спокойно и без происшествий. Не было ни звонков от адвоката, ни компрометирующих видов с камер наблюдений – да и откуда им взяться, если я практически все время проводила дома?

Даже в Семеном мы почти не ругались. И я наивно решила, что он, наконец, оставил попытки прогнуть меня на вызов дизайнера и подбор штор вместе со специалистом.

Тем более я уже сама купила эти дурацкие шторы. Красивые, темно-серые с тонкой розовой отсрочкой. Они идеально подошли к обстановке, и муж, как бы сильно ему не хотелось угодить своей Анечке, был вынужден заткнуться.

К сожалению, ненадолго.

В тот же вечер я его поймала за весьма странным занятием.

Пока мы с Аришкой пили кефир перед сном, он ушел к ней в комнату. Не знаю, что меня дернуло пойти следом, бесшумно ступая босыми ногами по полу, но я стала свидетелем весьма любопытной картины.

Муж, не замечая того, что я наблюдала за ним с порога комнаты, сосредоточенно фотографировал шторы. Слева, справа, напрямую, даже отогнул край, чтобы запечатлеть изнанку.

Все понятно. Бедная, ущемленная Анечка расстроилась из-за того, что ей не позволили снова сунуть нос в обстановку нашего дома, и потребовала от Семена срочного фотоотчета, и этот мерзавец скорее поскакал выполнять поручение своей курочки.

Словами не передать, как я кипела в этот момент. Как сильно меня крыло и буквально выворачивало наизнанку.

Ну, нельзя же быть таким…таким…гадким! Нельзя! Есть же какие-то границы, рамки, нормы приличия?!

Уйти и сделать вид, что ничего не видела, я попросту не смогла, поэтому сделала шаг вперед и требовательно спросила:

— Что ты делаешь?

Семен вздрогнул так сильно, что выронил из рук телефон и лишь по чистой случайности успел подхватить его на лету и прижать локтем к боку.

— Обязательно так пугать?

Такое чувство, будто окатили ледяной водой. Столько холода было в его голосе, столько недовольства и раздражения… Как будто и не женой я ему вовсе была, а надоедливой мухой, вьющейся над головой.

— Что ты делаешь? — повторила я, сложив руки на груди и привалившись плечом к косяку. Не крутости ради, а чтобы не упасть, потому что ноги предательски задрожали, — Семен?

Было очень интересно, какой бред он выдаст, чтобы объяснить свой поступок.

— А на что, по-твоему, похоже? — проворчал он.

Э-нет, милый. Варианты ответа я тебе подкидывать не буду. Выворачивайся сам. Я же просто послушаю.

— Понятия не имею. Поэтому и спрашиваю.

Семен дернул плечом, мол отвали со своей ерундой, но я смотрела в упор и ждала ответа, не собираясь делать вид, будто ничего не случилось.

— Просто смотрю на твои дурацкие шторы.

— Через объектив фотоаппарата?

— А что такого?

— Да ничего. Я просто никак не пойму, что же ты так привязался к этим шторам, раз сначала с пеной у рта отстаивал необходимость пригласить дизайнера, а теперь еще и фотографируешь.

— Я просто хочу, чтобы все было идеально.

— Они идеальны, — спокойно сказала я, — именно то, что я хотела. Так, откуда такой интерес к тряпью, милый? Тебе же всегда плевать было, хоть мешок висит на окне, хоть изысканный бархат.