Развод. (не) Любимая жена - стр. 13

Я рассеянно киваю. Но в эту секунду что-то меняется в воздухе. Как будто кто-то открыл окно, и в комнату ворвался холод.

Я подняла глаза — и сердце, кажется, выпало в пятки.

Виктор.

Мой бывший муж.

С ним — она. Молодая. С белыми зубами, загорелыми ногами и платьем, которое больше подходило для пляжа, чем для ресторана. Но ей по всей видимости всё равно. Она знает, что красива. И знает, что идёт рядом с чертовски богатым мужчиной.

Он придерживает её за талию. Смеется. Его лицо — такое знакомое, родное, до боли. Моё сердце застывает.

Анджела, заметив, как я бледнею, поворачивается и тоже видит их.

— Это она? — тихо спросила.

Я киваю.

— Господи… — шепчет Анджела. — Фая… прости. Если бы я знала, что он припрется обедать именно сюда, то позвала бы тебя в другое место.

— Да, ничего, — отвечаю и нервно подношу чашку к губам.

Он видит меня. Замечает сразу. На секунду замирает. А потом — как ни в чём не бывало — направился к нашему столику.

Я сжимаю салфетку в ладонях.

— Привет, — говорит он, подойдя. Его голос — всё такой же. Уверенный. Чуть насмешливый. Любимый.

— Здравствуй, — отвечаю я, стараясь держаться.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. Приятно. Ты… хорошо выглядишь, — добавляет он, будто бы искренне. — Фаина.

— Спасибо, — хрипло каркаю я, ощущая, как внутри всё ломается, как карточный домик от ветра.

Его спутница подходит чуть позже, небрежно обводит нас взглядом и сладко произносит:

— Привет… Прости, прошлый раз не представилась. Я Марина.

Вот же ж стерва! Ставит меня в положение, когда нужно что-то ответить. А отвечать я не хочу! Потому что видеть мне ее совсем не приятно!

— Очень приятно, — цежу я сквозь зубы.

Он смотрит на меня дольше, чем нужно. Как будто ищет в моём лице следы боли. Находит. И всё равно улыбается.

— А мне вот, не очень! — эхом отзывается Анджелка.

— Энджи, ты не стой ноги сутра встала? — насмешливо спрашивает бывший мою подругу.

— А ты не стой сюда вошел! — огрызается она.

Анджела смотрит на него с вызовом, приподняв бровь. Она никогда не стеснялась говорить, что думает, особенно если кто-то — даже бывший муж её подруги — пытался быть слишком уверенным в себе.

Я вжимаюсь в кресло. Мои пальцы сжаты так крепко, что побелели костяшки. Виктор по-прежнему смотрит на меня — чуть насмешливо, но уже с лёгкой тенью раздражения.

— Ты не изменилась, Энджи, — протягивает он с ленивой усмешкой. — Всё такая же вспыльчивая.

— А ты всё такой же самодовольный, — не отступает она.

Марина рядом с ним томно зевает, словно ей скучно наблюдать за этим разбором. Она берёт его под руку, слащаво говорит:

— Викусь, мы опаздываем…

Фраза звучит так притворно, что у меня внутри всё переворачивается.

Кто, блин?.. Викусь? Да он. Бы меня придушил, если бы я называла его имя в подобной интерпретации! Но ей, видимо, все можно.

— Я тебя просил не называть меня так! — рявкает Виктор так, что люди, сидевшие за соседнем столиком, затихают от испуга.

— Прости, — Марина роняет взгляд на свои ноги. Слишком, слишком наиграно.

— Ну, не буду мешать, — говорит он наконец. — Приятного вечера, девочки.

Я киваю, не в силах говорить.

Когда они отходят, Анджела хватает меня за руку:

— Фая, ты как?

— Всё хорошо, — вру я. — Правда.

Но ей не нужно было объяснять. Анджела видит всё: мои сжавшиеся плечи, глаза, наполненные слезами, и то, как я невольно веду носом в его сторону, словно пытаюсь ещё хоть раз вдохнуть его запах.