Развод. Есть только Ты - стр. 20
Как и всегда Маруся вскорости вырубается. Я же не могу уснуть до утра. Хочется растянуть приятный момент. Запомнить его. То и дело касаюсь губами её влажных волос, втягиваю в себя родной запах. Прижимаю крепче к себе.
Стоит солнечным лучам показаться в окне, как входная дверь хлопает, извещая о том, что со спокойствием в доме покончено.
Глава 8
Сергей
Маша обхватывает обеими ладошками мои щёки, покрытые тёмной, короткой щетиной, и поднявшись на пальчики, заглядывает в глаза.
– Пожалуйста, ты только не злись и не ведись на провокации мамы, – просит меня умоляюще.
Ей страшно. Каждый раз страшно. Боится пересечь точку невозврата. Я тоже боюсь.
Стоило двери хлопнуть, как Маша проснулась, сходу подорвавшись. Пока я надевал брюки, она успела натянуть на себя домашнее платье и собрать волосы в высокий хвост.
Гул её сердца выдаёт внутреннее напряжение. Колотится, словно бешеное. Гулко бьётся о грудную клетку.
– Дочка, спишь что ли всё ещё? – из глубины квартиры слышится голос тёщи.
Претензия различима. Наезд – её манера общения. Все кругом несостоятельные дебилы. Надо учить, тыкая носом в дерьмо.
Маша сглатывает. Нервничает. Реакция Цербера ясна же будет: «Какого хрена ты в постели? Солнце встало – пол не мыт». Но ничего, сегодня и у неё тоже будет стресс. Столько сил приложено, а мы снова вместе. Вместе же? Совсем забыл уточнить по поводу заявления о разводе. ***ать, как я был зол, узнав, что она такую херь выкинула! Дурочка малолетняя.
Первым в комнату влетает Колян. Сын. Ему четвёртый уже год. Здоровый, смышлёный парень. Увидев меня, он во всё горло верещит «па-а-а-па» и бежит обниматься, сходу запрыгивая на руки. Цепляется, словно клещ.
Крепко обнимаю своего пацана, целую в макушку. Маленькие ручонки оплетают мою шею. Дышит, уткнувшись в неё носом и повизгивая от удовольствия.
Как мало надо для счастья.
Шаги Натальи Леонидовны только приближаются, а я уже вижу её рожу, перекошенную от негодования.
Она привыкла быть главной. Командовать. Уже лет восемь прошло, как закрылся последний обанкроченный ею завод, а лавры главного бухгалтера не дают покоя. Каждый раз при случае она рассказывает, как «генычы» перед ней трепетали, выходя из её кабинета исключительно спиной вперёд, не разрывая зрительного контакта, дабы успеть увернуться, если она надумает вслед кинуть что-то тяжёлое. Наворовано было немало, потому что и сейчас, не работая, она может жить в своё удовольствие. Я с первого знакомства показался ей не перспективной партией для дочери, а уж когда мы «залетели», она и вовсе волосы на себе рвала, поняв, что слить меня будет проблематично.
Перехватываю сына, усаживая на правую руку. Освободившейся левой рукой притягиваю к себе жену. Плотно прижимаю к своему боку. Машкины костяшки скрипят. Но она не вырывается. А я внутренне торжествую.
«Ну что, старая стерва, как тебе утренний сюрприз?» – с ехидством интересуется мой внутренний голос.
Войдя в комнату, в нашу с Машей спальню, Наталья Леонидовна каменеет. Глаза превращаются в узкие щёлочки, крылья носа раздуваются.
– Мария, что он тут делает? – грозно спрашивает у дочери, снова пытаясь подавить. – Пошёл вон отсюда! – указывает мне на выход.
Усмехаюсь с вызовом.
Ну не дура ли?
– Я? Серьёзно? А может быть, Вы свалите? – вскидываю бровь. – Если память мне не изменяет, а она не изменяет, эту квартиру я покупал. Так может, вам пора? Чаю не предлагаю.