Развод. Две причины любить - стр. 5
Чёртовы воспоминания продолжают бомбить мозг. Отправляюсь на десять лет в прошлое, где мы любим друг друга всему вопреки.
– Я всегда буду ставить «М» как «Моя Лерочка», – Матвей прижимает мою руку к губам, оставляя на пальцах горячие поцелуи. – Вот увидишь…
В настоящее возвращает моя неуклюжесть. Рука дёргается, задевая край синего пластика.Папка грохается на пол. Бумаги разлетаются в стороны, как опавшие листья. В глазах стоит документ сего почерком. Его имя.
Его жизнь врывается в мой новый, выстраданный покой.
– Вы в порядке? – кто-то дотрагивается до моего плеча.
Отвечаю не глядя:
– Да.
Одну за другой поднимаю бумаги, но заломы на страницах уже не разгладишь. Как и те долгие пятьлет, что легли между нами с Матвеем.
– Выглядишь вымотанной… – Участливые слова от коммерческого директора вызывают виноватую улыбку. Илья давно и безнадёжно влюблён в меня и не скрывает этого. – Давай посидим где-нибудь вечером. Немного расслабишься.
– Спасибо, но у меня болеет дочь. Утром оставила у подруги, вот и дёргаюсь.
Он помогает собрать листы, всякий раз стараясь коснуться моей руки или пальцев. В сердце ничего не ёкает. Никакого отклика тела. Высокий, красивый, очень умный, но… не мой.
– Тогда в следующий раз? – в карих глазах вопрос с надеждой.
Не могу обидеть. Отвечаю уклончиво:
– Как только Аня выздоровеет, поговорим снова, ладно?
– Буду ждать!
Документы в папке. Можно возвращаться в кабинет. Иду по коридору, не видя стен. Варюсь в мыслях о прошлом. Слышу только стук каблуков – свой и…
– Лера?!
Голос за спиной ударяет током. Прошлое меня догоняет. Спотыкаюсь. Медленно оборачиваюсь. Взгляд упирается в мужской костюм синего цвета. Ещё медленнее поднимаю голову вверх. Борюсь со страхами прошлого и настоящего с прицелом на будущее. Сталкиваюсь с пронзительными чёрными глазами и замираю.
Матвей.
Но совсем не тот, которого я помню.
Выглядит он чернее тучи. Старше, не на пять, а примерно на десять лет. Жизнь хорошо его потрепала.
Чужие глаза. Взгляд которых сверлит моё лицо.
– Ты здесь работаешь? – перескакивает на другое, словно боится не успеть сказать важное. – Почему не дождалась меня в тот вечер?
Ни «здравствуй», ни «как дела». Ему неуютно так же как мне. Шагает ближе. Все тот же, знакомый до боли, парфюм вползает в ноздри. Теперь различаю в нём новые нотки – горькие, как наш разрыв.
– Да, – стараюсь, чтобы голос звучал ровно. – Дождаться не получилось. Да и не было в том смысла!
Нельзя показывать, что нахожусь почти на грани истерики. Ногти предательски впиваются в ладони. Он замечает жест, который делаю в состоянии крайнего напряжения. Вижу по глазам – он помнит об этом. Неудачная попытка улыбнуться кривит жёсткие губы, чьи поцелуи до сих пор помнит моя кожа.
– Совершенно не изменилась,– проговаривает растерянно и уже намного бодрее: – Хорошо выглядишь!
Сердце бьётся в районе горла. Ещё секунда и взорвусь. Как он посмел снова возникнуть на моём горизонте? Не сдерживаюсь. Заканчиваю короткое общение с правдивым вызовом:
– А ты – нет.
И торопливо ухожу, оставляя его среди белых стен.Как когда-то под сумасшедшим дождём.
Не помню, как добираюсь до кабинета. Мне плохо. Живот стянут тошнотворным холодом. Срываю дрожащими пальцами с шеи цепочку с кулоном – подарок «от него». Швыряю в ведро для мусора. Приходится подавить желание немедленно сорваться домой. Нужно просмотреть документы.