Развод. Бумерангом по самые я... - стр. 26

Я понимаю сразу - он знает.

- Заходи, - тихо говорю, отступая в сторону.

Он входит, руки сжаты в кулаки, кадык резко дергается вниз, а рот непроизвольно открывается, будто Тимке не хватает воздуха в легких. Он мнется, ерошит рукой непослушные волосы. Светлые, как у его отца когда-то. От этой мысли снова становится горько. Ну, мой мальчик, скажи мне то, что я и так знаю. Ты говори, а я пойму, на чьей ты стороне – моей, или его.

- Так, короче, омка, ты лучше сядь, хотя нет, не садись, я быстро. В общем, батя там совсем одурел и ушел к этой… - Тимофей не может даже выговорить её имя.

- К Лене, - спокойно заканчиваю я.
Он вздрагивает, будто от удара.

- Это же пи*дец, мам.

Я молчу. Что я могу сказать? Да, пи*дец.

22. 9.2

Холодок пробегает у меня по спине. Перевожу взгляд с аватарки на дисплее - Яна смеется, держа в руках сладкую вату, а из-за ее спины выглядывает Поля. Они как попугаи неразлучники, всегда рядом. Такие лучезарные, такие счастливые дети, и всё, чего я хотела - продлить их детство еще немного. Хоть на несколько недель, но продлить. А теперь им придётся вырасти. Резко. За ночь.

- Тим, ну зачем… - тихо, почти обречённо спрашиваю я.

- Потому что надо. Омка, ты не понимаешь, что будет война? А где война, там и армия. И нужно, чтобы ты всё правильно объяснила девчатам, а иначе это сделает отец.

- Мы договорились не трогать их пока. Сказать всё, когда они приедут на каникулы.

- А ещё вы договаривались жить долго и счастливо и помереть в один день. Я помню, я в ЗАГСе вместе с вами был. И что, где сейчас ваши договорённости?

Тимофей хватает меня за плечи и трясёт, словно пытается вытряхнуть из меня все страхи и тревожные мысли. Видимо, в его голове сейчас разворачивается эпичная сцена, где я, окрылённая его тирадой, хватаю топор и мчусь восстанавливать справедливость.

Увы, реальность прозаичнее.

Во-первых, в моих венах не бурлит тестостерон и не плещется дешёвый джин, как у него.

Во-вторых, я уже пережила шок, гнев и стадию «повесить его семейные трусы на флагшток администрации" . Вместо этого я... приняла. Приняла, что мой муж - не просто козёл, а козёл с претензией на трагедию Шекспира. А Лена - не просто шлюха, а шлюха с педагогическим образованием.

Но вот в чём загвоздка: для моих девочек он - папа, который катал их на плечах и чинил сломанные куклы. А она - Леночка, которая дарила им книги и учила заплетать французские косы.

Как, млять, мне объяснить им, что их сказка закончилась похабным анекдотом?

А телефон все звонит. Я понимаю, что если не отвечу сейчас, уже к утру они обе будут в Москве, и нажимаю зелёную кнопку.

Экран загорается, вижу очертания комнаты, такой родной, потому что сама выбирала девочкам все эти пледы, подушки, картины и прочее. Всё здесь мне знакомо, кроме двух лиц напротив камеры ноутбука.

Яна смотрит испуганно. Полина - осуждающе.

- Мам… - Яна тянет руку к экрану, будто хочет меня потрогать. - Это правда? Вы с папой… разводитесь?

- Да, девочка моя… - начинаю я, но Полина резко перебивает:

- Да ладно, какой развод?! Вам что, больше заняться нечем? Вам же уже под пятьдесят, вы же не подростки!

Тимофей фыркает за моей спиной:

- Ну, вообще-то, подростковое поведение как раз у папочки наблюдается. Особенно в области гормональных всплесков.