Разорванное плетение - стр. 4

– Угрожал, ха-ха. Ругался и грозил каким-то своим богом. Я не очень понял.

– Вели ему отвечать мне.

– Только давай я буду задавать вопросы, брат. Он не понимает, когда говоришь по-людски, надо упрощать, как при общении с ребёнком. Такое унизит тебя.

Вайна кивнул и озвучил первый вопрос.

– Скажи, с какой целью вы шли с оружием через мои земли?

– Они разведчики, искали новые земли. – тут же вместо пленного ответил правителю генерал. – Много отрядов, подобных этому, раскрытой ладонью вошли в леса. Прости, я уже спрашивал это, но так увлёкся их оружием, что забыл тебе сказать.

Инка в притворном гневе кинул в него золотым блюдом, на котором уже не осталось фруктов. Нинои не стал уворачиваться, приняв снаряд на грудь, изобразив испуг и покорность. На краткий миг он создал солнечный доспех, так что от броска не пострадал.

– Что ещё ты забыл мне рассказать, позор отца?

– Их несколько сотен, все они вооружены примерно также, кто-то лучше, кто-то хуже. На побережье осталось четверо заклинателей, больше волшебством никто не владеет. Сожгли несколько деревень, когда увидели ритуальные предметы у управляющих. Кажется, они очень любят золото.

– Все любят золото. – хохотнул Вайна. – Оно прекрасно и похоже на лик Инти.

– Они любят его не так, как мы. У них делаются глаза надутой жабы, когда им показываешь им его.

И в самом деле, в шутливой перебранке братья не обратили внимания на то, с какой жадностью семь пар глаз уставились на слегка помятое о грудь генерала блюдо.

– Хм, действительно. Странный народ. Как называется их страна за морем?

– Ейспаньяя, как-то так. Эй, ты! – Нинои обратился на кечуа к одному из пленников, с волосами, которые росли с подбородка в форме наконечника копья. – Твой дом. Земля. Как зовут?

Инка с трудом сдержал улыбку. Да, говорить так с пленными, это бы точно унизило его.

Бледнокожий кашлянул и выдал примерно то, что чуть раньше произнёс генерал. Только более гладко, не как кашель больной альпаки, а хрип удушаемого преступника.

– Действительно, Обожжённое горло. – рассмеялся Инка. Чужаки развлекли его. И отвлекли. Осталось узнать у них про чудесный металл и вновь вернуться к просмотру нитей судеб подданных.

Подножие храма было заполнено людским морем. Тысячи глаз смотрели на его вершину, со страхом и надеждой ожидая реакции Инти на проводимое там священнодействие. Каждую смерть люди внизу встречали одобрительным гулом, поскольку солнце светило ярко и не было закрыто тучами.

– Прими дар людей, как и ты даришь им тепло и свет! – воскликнул верховный жрец. – Мы закрываем старый цикл и полны надежды на открытие нового!

Одежды его, в самом начале Хапак Хучи белые, превратились в бурые от пролитой крови. Только золотые украшение по прежнему отражали лучи солнца. Обсидиановый нож, зажатый в пухлых руках, взлетел вверх, растворяясь в огненном диске Ока, после чего резко упал вниз, обрезая ещё одну нить. Влажный удар, хруст разрываемой сильными руками помощника жреца грудной клетки жертвы, поднятое к Лику миг назад бьющееся сердце. Слитный вздох по над площадью, в котором почти невозможно расслышать слово “прими”. Замершая тишина и выдох после выкрика Вильяка Уму:

– Угодна!

Сапа Инку, сидевший в пяти шагах от жертвенного алтаря, незаметно дёрнул щекой. Он уже устал от праздника и жаждал его завершения.