Разорванная пара - стр. 44

Или организм еще не освободился от ненужных лекарств. Надо еще потерпеть, да? Не знаю, получится ли.

И я ждала. Губы в кровь закусывала, упрямо от лекарств отказывалась, но ждала, когда организм проснется и начнет спасать сам себя. А он не просыпался. Ни к следующему вечеру, ни к утру, когда уже перед глазами кровавые круги от боли плыли. Ну сколько можно? Очнись! Жизнь продолжается, надо на ноги вставать, влачить дальше свое никому ненужное существование! Я даже разозлилась — хоть на это сил хватило! Глаза прикрыв, в себя ушла, пытаясь настроиться на мирный лад, на выздоровление. Потянулось к своей второй сущности, ожидая привычного отклика, но в ответ тишина. Ни единого шороха. Похоже, моя волчица ослабла больше, чем я. Снова потянулась к ней, но результат тот же. Уже чувствуя, что случилось что-то страшное, непоправимое, раз за разом пробовала, но неизменно натыкалась на пустоту. Холодную, звенящую, наполненную горьким эхом.

Волчицы не было! Она не притихла, не была ослаблена, как мне показалось изначально, она просто исчезла. Растворилась, оставив меня одну. Осознание этого страшного факта напугало меня еще больше. Я копалась сама в себе, умоляла ее откликнуться, помочь, ее оставлять меня одну, но все бесполезно. Я даже была готова, наплевав на осторожность, перекинуться прямо в больнице, но не могла.

Я осталась одна!

Это меня добило. Уже не замечая ничего вокруг, сорвалась в истерику, с криками, рыданием, заламыванием рук. Почему так происходит? Почему именно со мной?! Не замечая боли, поднялась с постели, чувствуя, как трескаются засохшие раны. Сделала несколько неуверенных шагов на ослабших дрожавших ногах и упала, когда бедро прострелило острой болью. Завыла, заревела в голос, и в палату, наконец, вбежали медсестра с врачом.

— А ну-ка успокойтесь! Татьяна! — строго сказал врач, пытаясь меня поднять, а я кричала, отталкивала его руки. — Да успокойся же! Швы разойдутся!

Не могла успокоиться, пыталась ползти, пыталась избавиться от черной пустоты внутри, сбежать от нее. В итоге уложили обратно на койку силой и сделали укол, от которого напала слабость, и я против воли в сон провалилась. Мутный, тошнотворный, пронзительный в своей безысходности.

В ту страшную ночь в лесу я потеряла все: любовь, друзей, семью, саму себя.

У меня ничего не осталось. Ничего!

За что, Руслан?

За что ты это сделал со мной? За что ты меня уничтожил?

***

Дальше все как в пелене.

Страшные ночи, когда стоило прикрыть глаза, и со всех сторон  слышался волчий вой. Два разных голоса — один свирепый, угрожающий, обещавший расправу, а второй слабый, жалкий, угасающий, наполненный таким отчаянием, что душа на разрыв. Я бежала по лесу и кричала, умоляла "не уходи, вернись, не оставляй меня". И кому эти мольбы предназначались, не знала. То ли Бекетову, равнодушно уходившему прочь, то ли грифельной волчице, убегавшей поджав хвост.

Дни. Невыносимые, до краев наполненные беспомощностью, отрицанием жуткой правды. Руслан разорвал меня в клочья, и я сейчас не про гудящие шрамы, я про внутренний мир. Воля прайма настолько сильна, что разорвала связь человека с волком. Он изгнал мою волчицу, сделал все, чтобы я осталась абсолютна одна.

Он меня сломал. Вот так просто, не пожелав услышать, растерзал саму суть и отвернулся. Все от меня отвернулись.