Разомкнутый круг - стр. 15

– Кешка, – рванулся к нему Максим.

Увидев друга, тот спрыгнул в грязь, и мы стали носиться по лужам, словно расшалившиеся щенки. Дождь уже не страшил, а только радовал. Беготня закончилась тем, что, поскользнувшись, тот и другой плюхнулись в жирную грязь, но это еще сильнее развеселило озорников.

– В дом не пойдем, сразу в баню, – командовал дед Изот, помогая барчуку встать и попутно отвешивая Кешке подзатыльник. – Это бревно не тронь! – неожиданно заорал прорезавшимся фельдфебельским басом.

Мужик, приехавший на второй телеге, оторопел и уронил бревно, зашибив себе ногу.

– Так точно, господин вахмистр! – заблажил он то ли в шутку, то ли всерьез, прыгая на одной ноге.

Такое почтительное обращение смягчило лесника и напомнило времена его молодости.

– Ну ладно, сукин кот! – добродушно махнул рукой. – Бери, но когда разгрузишься, заедь к барыне и доложи, что сын заночует у нас. Не дай бог простудится парень, – перекрестился дед.

Довольный крестьянин мигом, пока лесник не передумал, загрузил бревно и, взяв лошадь под уздцы, споро потащил ее со двора.

С узелками в руках под навесом крыльца появились бабы и, с трудом сдерживая смех, скорбно сморщившись и качая головами, разглядывали улов.

– Чтой-то рыбка у вас нынче никудышная! – укорили мужей.

Они так сдружились, даже сроднились, что не только говорили и думали одинаково, но даже их жесты стали схожи.

– Мыться-то как будем, по раздельности? – пряча улыбки, серьезно глядели на свекра.

– Вот что, девки, – издалека начал тот, глядя на уходящее со двора бревно, – видно, все-таки жалко стало. – Лес не мой – барский! А я должен его беречь и экономить, а такую здоровенную баню два раза топить, так это же сколько дров надо? – рассуждал он, подхватив под ручки невесток и увлекая их к невысокому срубу с маленьким мутным окошком.

– Чё там, правильно папаня балакает – никаких дров не хватит по два раза топить, – поддержали его сыновья, тоже подхватив под ручки жен и перехватив у них узелки.

Максим с Кешкой, расталкивая взрослых, стремглав кинулись к срубу. Уже в предбаннике вязкая духота приятно защекотала враз покрывшуюся мурашками кожу. Толстая свеча, мигая и задыхаясь от жары, тускло чадила на небольшом столе.

– Сначала согреемся и поснедаем чем бог послал, – решил глава семейства и, взяв у одного из сыновей узелок, положив на стол, развязал.

Вареная картошка, редька и пупырчатые маленькие огурчики рассыпались по грубо струганным доскам. В отдельном свертке, желтом от жира, лежали нарезанные ломтики засоленной сомятины. Большие куски ржаного мягкого хлеба довершели соблазнительную картину. Я сглотнул неожиданно набежавшую слюну.

– Вот это будет пиршество! – водрузил на стол вместительную граненую бутыль зеленого стекла Изот. – Это немцу не выдюжить! – Наливал он по чаркам водку из запотевшей на жаре посудины. – А нам, русакам, ни хрена не сделается – только здоровее будем! – Тут же проглотил свою порцию, сморщившись, бросил в рот огурчик и смачно им захрустел.

Сыновья и их жены, солидно перекрестившись, не спеша последовали его примеру.

Закусывая, Кешкина мать, не стесняясь, расстегнула кофточку… и у Максима даже кусок застрял в горле, когда увидел, как ее груди вырвались на свободу. Только сейчас до него стало доходить, что будет мыться вместе с бабами в бане…