Разлука весной - стр. 9
На следующее утро она чувствовала себя, как всегда, бодро и уверенно. На часах было половина десятого. Джоан встала, оделась и вышла в столовую. Заказав у индийца в великолепной чалме завтрак, она подошла к двери и выглянула наружу. Да, действительно, редкостная дыра.
Время здесь, подумала она, будет тянуться вдвое медленнее.
В Багдад Джоан летела самолетом из Каира. Путешествие было для нее в новинку. Но ей говорили, что в общей сложности такая поездка занимает неделю, – три дня поездом от Лондона до Стамбула, еще два – до Алеппо, еще ночь – до конечной станции железной дороги Тель-абу-Хамид, затем день на машине, ночь в гостинице, потом опять на машине до Киркука, и дальше поездом до Багдада.
Сегодня дождь, похоже, идти не собирался. Небо было синим и безоблачным. В загончике возле гостиницы бегали и громко кудахтали тощие куры. На отгороженной проволокой помойке над грязными консервными банками роями вились мухи. Внезапно появилось нечто напоминавшее кучу грязного тряпья, которое при ближайшем рассмотрении оказалось арабским мальчиком. На некотором расстоянии, еще за одним проволочным ограждением находилось приземистое строение, по-видимому станция, рядом с которой было что-то такое, что Джоан приняла за артезианский колодец или большой чан с водой. К северу на горизонте вырисовывались смутные очертания холмов.
И больше ничего. Ни зданий, ни растительности, ни людей.
Станция, железнодорожное полотно, несколько кур, неуместное изобилие проволоки – вот и все.
Да, подумала Джоан. Действительно очень забавно застрять в таком месте.
Вышел слуга-индиец и объявил, что готов завтрак.
Джоан вернулась в зал, сразу окунувшись в знакомую атмосферу железнодорожной гостиницы, с ее полумраком, запахом бараньего жира, парафина и ощущением временности.
На завтрак подали кофе с молоком (консервированным), яичницу с несколькими черствыми тостами, джем и подозрительно выглядевший чернослив.
Джоан ела с аппетитом. Потом опять появился индиец и спросил, в какое время госпожа хотела бы обедать. Джоан ответила, что скоро, и они договорились, что в полвторого будет в самый раз.
Она знала, что поезда ходят три раза в неделю – по понедельникам, средам и пятницам. Сейчас утро вторника, поэтому уехать можно будет только завтра вечером. Джоан спросила у слуги, так ли это.
– Правильно, госпожа. Опоздали на вчерашний поезд. Очень неудачно. Дорога очень плохая, ночью шел сильный дождь. Несколько дней машины не смогут приезжать сюда и уезжать в Мосул.
– Но с поездами все в порядке?
Джоан не интересовала дорога на Мосул.
– О да, поезд придет завтра утром. Уйдет завтра вечером.
Джоан кивнула. Она спросила о машине, которая привезла ее.
– Уехала сегодня рано утром. Шофер надеется пробраться. Но я не надеюсь. Кажется, он застрянет на день или два.
Джоан равнодушно подумала, что это весьма вероятно.
– Станция, госпожа, вон там, – продолжал делиться своими познаниями слуга.
Джоан сказала, что она так и решила.
– Турецкая станция. В Турции. Железная дорога турецкая. С другой стороны проволоки, видите? Проволока – это граница.
Джоан почтительно посмотрела в дверь на ограждение и подумала, какая странная вещь – границы.
Индиец радостно объявил:
– Обед ровно в полвторого, – и ушел. Через пару минут откуда-то из глубин дома донесся его сердитый и пронзительный вопль. Потом присоединились еще два голоса, яростно пререкавшихся на арабском.