Ратники преисподней - стр. 22
Сознание пыталось сложить мозаику сцен в единую внятную картину − и не могло. Но все, что я видел, рождало тяжкое ощущение тоски, страха и безнадежности, от которого впору было задохнуться. Я рванул узел галстука и сдавленно произнес:
− Довольно!..
Внутренний телеэкран тут же погас, и я открыл глаза. Сидевший напротив Бормоталов был бледен, вытирал лицо платком и вообще напоминал грузчика после сверхурочной смены. Должно быть, это чертовски тяжело − создавать и транслировать мыслеобразы в чужую голову…
− Что это было? − хрипло спросил я.
− Это было то, к чему стремятся вудуисты, − ответил Бормоталов, пряча платок. − Свои правила. Свои порядки. Свои законы. Своя Земля, на которой они станут править. Если угодно − создадут общепланетное теократическое государство, где общество разделено на сравнительно малочисленную касту шаманов с приближенными − и всех прочих в роли рабочего стада.
К этой цели они идут исподволь и предельно осторожно, однако системно, постоянно расширяя свои ряды. Если даже в нашей провинции уже несколько лет существует секта вуду, то можно представить общий размах их сети. Сцены, которые вы наблюдали, − это так, отдельные штрихи, фантазия на тему, какой станет жизнь под колдунами.
− Фантазия? − с невольным облегчением переспросил я.
Бормоталов покачал головой.
− Фантазия в том смысле, что я не могу предугадать конкретные детали… В главном же, приди они к власти, все так и будет. Массовое промывание мозгов. Ритуально-магические расправы над недовольными и бунтующими. Война с территориями, которые не удалось захватить с помощью магии. Беспросветная жизнь подавляющего большинства населения…
− И вы считаете, что люди такое допустят?
− Люди могут спохватиться слишком поздно…
− Что значит «Си тенер, Аше»? − почему-то спросил я.
− Это ритуальный возглас, которым колдун вуду выражает свою волю, мощь и непреклонность, − негромко сказал Бормоталов.
Январский серый день и стучащая в окно вьюга. Едва знакомый человек в интерьере моего кабинета. Неправдоподобные, дикие вещи, о которых он говорит. Так почему же я ему верю? Ведь верю…
− В общем, так, ребята, − сказал я, кладя руки на стол. − Бормоталов меня убедил. Все это очень серьезно и очень опасно. Масштаб общественной опасности пока представить трудно, однако ясно, что есть гнойник и его надо вскрыть. Поэтому я решил ввязаться. Проведу расследование, накопаю фактов, сколько смогу, и обнародую любыми доступными способами. Дальше будет видно.
− А мы? − вскинулась Наташа.
Я посмотрел на нее с благодарностью и, боюсь, с плохо скрытой нежностью.
− Дело может оказаться небезопасным, Наташа. Этот случай в должностные обязанности не укладывается, приказывать не могу. Поэтому я принял решение для себя, а что решите вы… думайте, господа. Пойдете со мной − рад и счастлив. Откажетесь − не обижусь и на отношениях это не отразится. Честно.
− Я с вами! − выпалила Наташа.
Честно говоря, иной реакции я от не нее и не ждал.
− Таких расследований в нашей практике еще не было, − заметил Марк Наумович. − Даже интересно… Я тоже с вами.
Денисов злобно засопел.
− Авантюристы вы, вот что я вам скажу, − заявил он. − Ну, с шефом все ясно: психиатр каким-то образом забил ему баки. Наталья, понятно, как боевой референт следует за шефом. А вы-то куда, Марк Наумович? В ваши-то годы и с вашей мудростью?