Рассветы Иторы - стр. 34
Алрих снова ругнулся, но спорить не стал, отошёл на пару шагов в сторону, достал два камня из-за пазухи и принялся их вертеть в пальцах, так что только кольца зацокали. Возникший ритм словно подхватил искрящиеся в морозном воздухе снежинки, серебристый вихрь взвился над ним расширяясь, покуда не укрыл под собой и алрих, и меня, и это злополучное место. Разом всё стихло, замолчало ветряное вытьё.
Ненадолго. Теперь моя очередь.
Не то чтобы мне очень хотелось это делать, но проковыряться здесь в снегу двушку или того больше, чтобы в итоге ничего толком не узнать, меня тоже как-то не грело.
Я вздохнул полной грудью и задал первый тон, явственно различив, как на него неприятным звоном отозвался ближайший ледник. Гнилые боги, Лхот’Ша, плоховато ты саван держишь.
Второй тон был совсем высоким, на самой границе слышимости, от него заныли зубы и досадливо крякнул алрих. Терпи.
Третий и последний тон был похож на обычный хлопок ладонью, но он произвёл искомый эффект – с лёгким шорохом снежный покров вокруг меня пришёл в коловращение, быстро разгоняясь и улетая прочь, словно невидимый ураган сдул его, возведя вокруг кольцевой сугроб высотой гребня локтей в пять, не меньше.
Кажется, учёные братья из университета Марки именуют таковые цирками или кратерами. Гнилые боги, какая мне до того разница! Сейчас меня волновали совсем другие вещи.
Теперь стало явственно видно, что это были представители северного народа.
Широких в кости и обросших дурной шерстью почти по всему телу, включая лицо, даже их женщин нельзя было спутать с харудами, а тем более – с другими человеческими народами. Да оно и понятно, северяне жили в этих землях задолго до Пришествия, потому зело приспособились, в том числе в смысле вящего волосяного покрова.
Другое дело, что в том виде, какими они предстали сейчас передо мной, я различал их лишь по вторичным признакам – они не знали металлов, и то, что я изначально принял за холодное оружие, на поверку оказалось грубыми заточенными самородками, на жилу примотанными к обугленным древкам.
В остальном же они представляли собой заживо запечённое до углей месиво из промороженного мяса и опалённых звериных шкур.
Все пятеро умерли мгновенно, буквально приплавившись к чёрному ледяному блюдцу всё того же угольно-чёрного цвета. Вот что увидел снизу Лхот’Ша.
Я оглянулся на алрих, вопросительно подняв брови.
– Что скажешь?
– Ха, плохо.
– А конкретнее?
– Северный народ славится своей быстротой и недостижимыми навыками по выживанию в тундре. Ни один зверь или человек не может от них уйти или тем более застать врасплох.
– И тем не менее, харуды их вытесняют всё дальше на север и восток, в сухие тундры.
Лхот’Ша пожал плечами, снова переходя на харудский:
– Нас больше, у нас есть лошади и железо. Но лицом к лицу и в одиночку ни один харуд в здравом уме не станет вставать у северного народа на пути.
– Разведчики сказывали, что северяне ушли и не вернулись.
Алрих смачно сплюнул на лёд.
– Это те самые, которые потом сами ушли и не вернулись? Горе тому народу, лучшие люди которого вот так пропадают.
– Но как видишь, эта группа никуда не ушла, кто знает, может именно они и виновны в том, что мы так ничего и не знаем, что творится на дальнем севере последнее время. Схарчили поди наших следопытов полярной ночью.