Рассвет придёт - стр. 6

– Лучший мужик в деревне, сама выбирала! Слышал ваши песни из окошка!

– Коля!

– Ладно, Дашка, иди домой! Разберёмся! Скорее всего, показалось тебе!

– Эх, ты!

 Дашка, укоризненно взглянув в Колькино лицо, снова всхлипнула, и от бессилия махнув рукой, побежала вдоль забора на соседнюю улицу, вероятно, уже пожалев об этой встрече!

Колька спрыгнул с подножки, пнул ногой тракторное колесо. Порядок! Сейчас домой. Почему-то захотелось поудить рыбу. Несколько дней не был на берегу Славянки, а словно вечность прошла!

– Морозов, подожди!

 К нему подходил Золотарёв. Ещё не доходя, по привычке сморкнулся в платок:

– Что на ферме? Привёз навоз?

– Привёз.

– Слушай, Морозов!– Золотарёв на секунду замялся, – говорят, тебя тут… с моей женой видели. К старым связям потянуло?

– Чего?!

– Не дёргайся, щенок! Не дорос ещё!

 Лицо механика изменилось. Из сощуренных глаз лилась такая ненависть, что Кольке захотелось  врезать кулаком в это ненавистное лицо, но он сдержал себя. Нельзя! Слишком мало я о тебе ещё знаю, гад! И вместо этих слов произнёс:

– Случайно встретились….

 Но Золотарёв уже взял себя в руки. Перед Колькой снова стоял добродушный улыбчивый человек. Ничто не говорило о его секундном срыве.

– Вот что, Морозов! Ты поскромнее веди себя с чужими жёнами! Не дай бог, беда какая случится! Давно ли из тех краёв? Недолго и вернуться!

– Думаешь? Какой же ты уверенный в себе, начальник? Не боишься об меня зуб сломать?

– Ишь, ты! – Золотарёв удивлённо посмотрел на Кольку,– Голос прорезался? Ну-ну….

 Потом развернулся и спокойно пошёл к ремонтной бригаде, обступившей один из тракторов.

 Колька усмехнулся ему вслед и отправился домой. Недолго тебе осталось, вражина! Возьму тёпленького, тогда узнаем, кто кого!

Жизнь в «Красном Серпе» текла размеренно и спокойно. Минула половина июня. Всё также несла свои неспешные воды Славянки. Вот, может, за это спокойствие и облюбовала её берега колхозная молодёжь! До утра, до самых первых петухов, разносился прохладным ветерком по поселковым улицам задорный смех, вперемежку с переливистой игрой бравого гармониста, а где-то вплеталась в это веселье одинокая девичья песня и долго  потом вилась утренним туманом над просыпающимися лугами.

 У председателя появился новый шофёр. Прежний слёзно просил отпустить его в район к давно болеющей сестре. Хоть на месяц. А тут к Витьке Попову  приехал приятель с Дальнего Востока. Служили вместе на флоте. Вот и устроился временно по Витькиной протекции на председательскую машину. Звали его Сергей Фролов.

 Ничего себе парень. Весёлый. На добродушном лице особенно выделялись живые, наполненные жизнью, глаза.

Но что-то не нравилось Кольке в этом парне. Думал Колька, думал, а потом понял – взгляд! Именно в этих глазах, вкупе с весельем и азартом, сочетался ещё и пытливый, оценивающий взгляд! Неприязнь к нему добавило ещё и то, что как-то очень уж быстро сошёлся этот Сергей с механиком Золотарёвым. Морозов часто видел их вместе в МТС, о чём-то спорящих. Поспорят, пожмут друг другу руки и разойдутся.

 А потом встретил Сергея с Антониной Паниной, с новой агрономшей, так же приехавшей недавно. Председатель  выделял машину в её пользование, и они с Фроловым часто выезжали в поля. Колька при случае старался попасться Антонине на глаза, проходил мимо, на блатной манер снимал перед ней свою кепку и, дурачась, кланялся в пояс, как бы уступая дорогу. Она с улыбкой проходила мимо, бросив на ходу неизменное «спасибо».