Расследование - стр. 17

– Одно из двух, – замечает Илья. – Или нас пошлют отдыхать, или же история не закончена.

– Даже не знаю, что лучше, – признаюсь я ему. – С одной стороны, хочется… А с другой…

– Да, – соглашается напарник. – Очень уж страшно.

Действительно, страшно видеть то, что мы увидели вчера. Для Человечества дети превыше всего, и смотреть, как их убивают, при этом не быть в состоянии что-то сделать – жутко, на самом деле. Я понимаю: не будь рядом Ильи, я бы разревелась, а он меня успокоил просто присутствием своим. Но почему? Ведь раньше такого не было!

Впрочем, справедливости ради, надо заметить, что раньше у меня настолько стрессовых ситуаций не было. Экзамены, тренировки, практика – все это кажется такой ерундой по сравнению с тем, что мы увидели. Вот где настоящий ужас, к которому я, положа руку на сердце, оказалась не готова, и если бы не Илья, кто знает, чем для меня закончилось бы.

Подъемник возносит нас на третий специальный уровень, который сто три, где в кабинете полтораста нас уже ждут. Интересно, что не в рабочем Феоктистова, а в «малом зале» так называемом. То есть для небольшой толпы предназначенном, но защищенном, как сейф. Интересно, почему именно там?

Красивая Уля очень, когда спит. Так бы и прижал к себе, защитил ото всех бед, тревог, от едва не пролившихся вчера слез. Но нельзя, она у меня свободолюбивая очень. Не хочу потерять нашу дружбу, хоть она для меня уже, кажется, больше чем просто дружба.

Мы идем по галерее, соединяющей госпитальный корабль с Главной Базой, а я все думаю о своем отношении к Уле. Я вспоминаю, как она спала, как тихо хныкала во сне, пока я ее не обнял, и будто сердце сжимается. Тяжело ей дались картины гибели детей, но ведь проблема еще и в том, кого мы мнемографировали. Тут нужно Наставнику решение принимать, ибо сын его и с ума сойти может от открывшихся картин. Я бы такую память заблокировал, но возможно ли это для нас технически? Чего не знаю, того не знаю.

Подъемник уносит нас туда, где нас ждут, я же замечаю, что Уля исподтишка наблюдает за мной. Интересно, что еще пришло в голову напарнице? Иногда ее очень сложно понять, а иногда и невозможно. Но пока буду себя вести как всегда, а там посмотрим. Вчера я просто выпил успокаивающий набор перед просмотром, потому воспринял не так болезненно, как Уля, все что мы увидели. К тому же она у меня эмоциональная очень, оттого и чувствует себя сейчас не очень уверенно.

Выйдя из подъемника, мы молча идем к обозначенному в приглашении кабинету. На самом деле приглашение, а не приказ, с указанием «как проснетесь» – само по себе событие необычное, но я уже не задумываюсь, потому что количество странностей зашкаливает. Кстати, Уля на мое сокращение своего имени реагирует улыбкой, а не раздражением, что само по себе необычно. Вот и нужная дверь, моментально убравшаяся в стену перед нами, что означает – допуск у нас есть.

Пропустив Улю вперед, я захожу вслед за ней, моментально скопировав ее позу. «Смирно» это называется по традициям Флота, ибо внутри не только товарищ Феоктистов, но и целый адмирал, как бы не командующий. Мы, разумеется, сразу же по традиции докладываем о себе, точнее это делает Уля как командир нашей группы, обращая на нас внимание старших товарищей.

– Уже прибыли, – удовлетворенно произносит наш начальник. – Молодцы!