Рассказы озера Леман - стр. 22
Бронко, уже не первый год приезжавший на лето в Женеву из Хорватии подработать, привечал живших в этом городе соотечественников, многие из которых находились здесь на птичьих правах. Они стекались к ресторанчику, когда Бронко заканчивал работу. И далеко за полночь, когда уходили последние посетители, засиживались на террасе опустевшего ресторана, подъедая неиспользованные припасы и ведя, совсем на русский манер, бесконечные разговоры «за жизнь». Некоторые из них потом даже пристраивались на ночь на скамьях в закрытой с трех сторон галерее, находившейся под рестораном и служившей ему подсобным помещением. Шутя, Бронко называл эту галерею кемпингом. Редкие обладатели собственного транспорта спали в своих машинах, пристроенных на пустевшей к ночи стоянке у ресторана. Один хорват, под стать его совершенно русскому имени Иван, оказался обладателем весьма побитых «Жигулей», странно смотревшихся в Женеве. Но он очень гордился автомобилем и однажды объяснил мне, как он к нему попали.
– Представляешь, купил я его у одного русского, бизнесмена. Многие ваши после того, как началась драчка между Сербией и Хорватией, от греха подальше уезжали из Загреба.
– Да, а почему? – я никогда не интересовалась политикой.
– Ну, ты даешь, темнота. Вы же сербов поддержали. У нас и до этого русских не очень жаловали, а тут, сама понимаешь, всякое могло быть… А машину как с собой потащишь? Вот я и купил ее почти задаром, благо жил с этим русским по соседству.
Необычно жарким был уже май. А в июне ртутный столбик термометра все упорнее и упорнее подбирался к отметке тридцать. Сначала всех это радовало. Заключались пари: сколько продлится canicule, как здесь называют сильную летнюю жару. Некоторые предсказывали три недели. Но июнь заканчивался, а термометр по-прежнему упорно показывал тридцать градусов. Женевцы, не приспособленные в такой жаре ни жить, ни работать, начали все чаще включать вечерние новости в надежде услышать, что ожидаются дожди, которые принесут хоть какое-то облегчение. Но мощный антициклон, стоявший на страже canicule, никуда не желал уходить. Его можно понять, всем хочется подольше побыть в Швейцарии.
Хорошо было тем, кто мог уехать из все больше и больше накалявшегося города в горы. Но период традиционных отпусков еще не начался, поэтому по вечерам женевцы, уставшие и от работы, и от жары, штурмом брали все общепитовские заведения, в которых была терраса или хотя бы имелось несколько деревьев, под тенью которых можно было укрыться. Что уж говорить про находившиеся на берегу любой водной поверхности, от которой по вечерам чуть-чуть веяло прохладой.
Наш ресторан просто ломился от посетителей. К ночи я так выматывалась, что хотелось тут же рухнуть где-нибудь и заснуть, а не тащиться через весь город в свою комнатушку. К тому же, моя конура, гордо именовавшаяся на французский манер «студия», находилась под самой крышей. За день она настолько накалялась, что когда я заходила в нее ночью, чувствовала себя так, будто по ошибке попала в больших размеров разогретую духовку. Чтобы избежать печальной участи однажды утром проснуться в полузажаренном состоянии, я позвонила подруге и попросила ее одолжить раскладушку. Последовала реакция, которую я, честно говоря, ожидала.