Рассказы и повести - стр. 32
Чуть правее пулемётчика сидит штатный снайпер. На лице как всегда ни единой эмоции. Между колен зажата его безотказная «Светка», винтовка СВДС, а в руках кубик Рубика, который снайпер пытается собрать. Игрушку эту он в прошлой командировке подобрал, в одном из домов «зачищенного» кишлака. В комнате бился в агонии душман, по углам валялось ещё несколько трупов разорванных гранатными осколками, на полу лужа крови, а в этой луже лежал кубик, выделяясь яркими цветными квадратиками на фоне бурой жижи. Когда вернулись на базу, штабисты устроили шмон в вещах группы, и один из «штабнюков», заметив этот кубик начал толкать речугу про «тлетворное влияние запада», и попытался кубик забрать. Снайпер ни слова не сказал. Он только взглянул на «штабнюка». Взглянул так, как он смотрел в прицел своей «Светки», выцеливая очередного духа. «Штабнюк» поперхнулся словами, положил кубик на место, и молча исчез.
Ещё правее расположился штатный «маркони». Этот, когда был чем-то взволнован, постоянно что-то жевал. Вот и сейчас он грыз сухарь. Рассказывали что однажды группа не смогла штатно эвакуироваться, и пришлось больше недели переть по Гиндукушу к запасной точке. Сухпай закончился, жевать стало нечего. Тогда «маркони» отрезал кусок тренчика (брезентовый ремешок) и грыз его, до самого прибытия на базу.
Дальше двое ребят играли в «камень, ножницы, бумага». Не просто так играли – на интерес. Один был в явной «прибыли», возле его пачки «Опала», лежащей на лавке, лежала кучка сигарет из похудевшей пачки «Явы» его противника. Проигрывающий огорчённо махнул рукой, что-то оживлённо говоря, видимо обвиняя товарища в шулерстве. Тот в ответ белозубо смеялся. Если всё пройдёт удачно, то обоим сигарет хватит. Если задержаться придётся, то всяко делиться будут, а последние сигареты на двоих-троих будут тянуть. Ну а может так случиться, что этот «выигрыш» последним подарком станет.
Вертолёт резко снизился, начал маневрировать по ущельям, иногда перескакивая из одного в другое через перевалы. Словно в ответ на манёвры винтокрылой машины в голове появилась музыкальная тема из песни «Арлекино», затем и слова начали слышаться. Но пока только одного куплета:
С приближением к точке выброски эти слова, звучащие снова и снова становились всё громче. Вот вертолёт снизился, почти касаясь колёсами каменистого грунта, бортмеханик быстро откатил дверь, и ребята начали выпрыгивать, откатываясь по сторонам и занимая позиции. Вот и его очередь. Песня в голове вдруг зазвучала оглушительно, забивая рёв вертолётных турбин. Но уже другой куплет:
Выпрыгнул, спружинив ногами и упав на бок. Откатился в сторону за валун, щёлкнул предохранителем и внимательно осмотрел свой сектор. Вертолёт улетел на базу. Стихла и песня в голове, уйдя куда-то на задний план…
Очнулся. Шею, которую в воспоминаниях только что шекотало солнце, покусывала ледяная струйка от иллюминатора. «Чёрт, примерещится же!» Открыв глаза, вновь окинул взглядом товарищей, сидящих в брюхе вертолёта. Всё оставалось по-прежнему. Один закончил ковыряться в своей «мечте оккупанта», и теперь с философским видом теребил пуговицы полушубка. Другой, вынув из загашника бутерброд, самоотверженно уничтожал его. «Всё хорошо. Вот только прилетаем поздновато всегда. Автобусы рейсовые уже уходят к этому времени. Остальные в городе живут, вечером уже по домам будут. А мне до полуночи поезда ждать, потом в нём ещё 200 вёрст тилипаться. Дочка с сыном ждут уже небось».