Рассеивая сумрак. Раб и меч - стр. 36

Нуска согнулся, почти упав грудью на пол, и поцеловал ноги короля Сонии.

– Октавий, это ваша новая забава?

– Октавий, что за чудесное создание! Тот самый скиданец?

– Правда ли, что он хаванец и может лечить одним касанием рук? Я бы отдал за него всё своё состояние! Это ведь почти бессмертие!

– Король Октавий теперь не только подобен звёздам, он сам стал бессмертной звездой.

Патриции Сонии пировали. Возлежа вокруг мраморного стола, украшенного не только яствами, но и редкими цветами, растениями и головой очередного убитого пазузу, каждый из них вкушал столько еды, сколько не под силу было съесть одному человеку.

Нуска, которого ежедневно обучали сонийскому, теперь понимал большую часть их разговоров. Однако это знание не приносило ему никакой пользы – патриции открывали свои рты только для того, чтобы облизывать своего короля. Но тот и не был против, хоть и изображал нестерпимую скуку. Октавий покачивал в руках чашу с вином, изредка проливал его на пол. И пока один раб подтирал пол, второй уже наполнял его чашу вновь.

Посреди великолепного стола, укрытого белоснежной скатертью и заставленного золотой посудой, стоял канделябр. А над канделябром, на кончиках которого подрагивали огни, были натянуты золотые цепи. И хоть всем рабам было принято ходить увешанными цепями, но лишь одного из них из раза в раз, из пира в пир на этих цепях подвешивали на вытянутых руках прямо над столом. И этим рабом был Нуска.

Нуска открыл глаза. Его тело дрожало, а образы прошлого занимали мысли. Он не мог выбраться из этих снов в реальность, пока чьи-то невидимые тёмные ладони не коснулись его лица, а затем плеч. Столкновение двух разных дэ встряхнуло лекаря, но, чтобы прийти в чувство, ему пришлось приложить невероятные усилия.

Он не хотел быть здесь. Он мечтал навсегда утонуть в той купальне или в своих мыслях. Он очень хотел заткнуть уши и завязать глаза. Но…

– С закрытыми глазами и ушами вы, конечно, сможете терпеть это весь остаток жизни. Но разве это то, чего вы хотите, Нуска?

Сначала Нуска попытался отвернуться. Но навязчивый шёпот не прекращался. Он словно выуживал самые потаённые мечты и надежды Нуски, вытягивал их на поверхность, выбрасывал, как рыбу на берег, а затем наблюдал, как они барахтаются под знойной звездой. Это было болезненно.

– Вы один из сильнейших сурии на континенте, но где вы теперь? Неужели вы хотите провести свою жизнь в рабстве? Нуска, вы – сурии. Вы владеете силой, которая и не снилась простому человеку. Но чтобы выжить, вам пришлось, как животному, склонить голову под хлыстом.

Нуска мотал головой. Пытался дёрнуть руками, но они были закованы в цепи.

– Вы знаете, что способны убить каждого, сидящего в этом зале. Но вы не хотите. Вы готовы убить ради спасения своей жизни, но не ради свободы. Если вы только пожелаете, то я сделаю это за вас. Все они падут к вашим ногам, как уже пал принц Кроу.

Нуска шумно втянул воздух. С него градом катился пот, он то и дело терял сознание от ужаса, но отчаянно мотал головой.

«Нет, нет, это не то, чего я хочу. Да, я могу уничтожить хоть половину Сонии. Но стану ли я свободным лишь потому, что превращу эту страну в пепел? Не стану ли тогда я рабом сожаления и вины?»

Риннэ вкрадчиво согласился, однако заключил: