Расколотая душа. Книга 1. Картина смерти - стр. 14
Иногда Женя размышляла о том, что недопонимание и резкая тишина в общении сравнимы с оружием. Они могут разорвать отношения точно так же, как мина – человека.
– М-да, ситуация, – выдохнула Кристина, с нетерпением переминавшаяся с ноги на ногу и ожидавшая продолжения истории.
Женя вновь поправила волосы.
– Кстати, до сих пор помню, как она сидела перед мольбертом, а ты стояла, показывая свои локоны… Она любила их рисовать. Хотя нет, скорее, обожала.
Пока кузина говорила, Женя в правой руке сжимала грубую лямку рюкзака. Неприятная матерчатая ткань больно впивалась в нежную кожу, покрасневшую после того, как Женя какое-то время в одиночку тащила тяжелые вещи. Картину тоже хотелось поскорее куда-нибудь пристроить: держать такой негабарит было, мягко говоря, неудобно.
Женины волосы были еще одним признаком любви к сестре. Кира редко стриглась, она отращивала локоны. Чтобы быть ближе к человеку, которым дышит, Женя делала так же.
Пусть сейчас она уже не питала такой болезненной привязанности к сестре, как в детстве, внутри все еще горел огонь. Его, казалось, не потушить. И волосы Жени были тому доказательством.
Даже повзрослев, она неосознанно продолжала копировать сестру – пристрастиями, внешностью, привычками. Женя, как и Кира, любила осень больше, чем весну, выковыривала из еды лук, терпеть не могла пенку в киселе, цокала языком, когда работала над картиной, трогала волосы, когда волновалась. Порой казалось, что Женя – отражение Киры.
Вообще, Женя не была похожа ни на отца, ни на мать, а Кира пошла как раз в них. Родственники говорили, что в Жене прочно засели гены прадедушки – рыжеволосого широкоплечего мужчины с голубыми глазами. И пусть он был единственным рыжеволосым в семье, именно от него ей достались светло-каштановые волосы, которые на солнце отдавали золотом, и глаза цвета неба. Женя не переставала благодарить за это своего родственника, поскольку рыжий цвет волос, пусть и появлявшийся только в ясный день, приближал ее к любимому художнику – Винсенту Ван Гогу.
– Никогда не забуду, какой счастливой ты выглядела, когда позировала ей, – осторожно продолжала Кристина так, будто каждое ее слово – новый шаг по минному полю. – Ради этого ты даже отказывалась от прогулок со мной и со своими друзьями по художке. Как их звали?.. А! Марсель и Арсений. Да? – Дождавшись, когда Женя кивнет, Кристина опять заговорила: – Хотя в то время Марсель нравился тебе до безумия. Ты готова была целовать все кисточки, которых он касался. Но ради Киры забывала даже о нем… Я говорю это сейчас только потому, что всегда по-белому завидовала тебе. У меня ведь нет ни брата, ни сестры. А мне так хотелось, чтобы рядом был родной человек. Не мама с папой, а именно тот, кто говорил бы со мной на одном языке или защищал в школе.
– Может, выпьем чай или кофе? – предложила Женя, ничего не ответив кузине. – И где я могу оставить свои вещи? В гостевой?
– Пусть пока будут тут, – сконфуженно сказала Кристина. – Сегодня мы будем спать в моей комнате. Там не очень много места, поэтому…
– Без проблем, – ответила Женя.
Три года назад, когда Женя приезжала в гости к родственникам, тетя Лариса постелила ей в гостевой, заметив, что комната ее дочери совсем не предназначена для совместных ночевок. Поэтому ни в подростковом возрасте, ни в юном к Кристине никогда не приходили подруги. Но на самом деле Женя слышала о том, что тетя Лариса не одобряла пижамные вечеринки. Она считала их ребячеством и бесполезной тратой драгоценного времени. Женя догадывалась обо всем, поэтому решила избавить Кристину от объяснений.