Рапунцель: принцесса без башни - стр. 2
Так что в моей ладони осталось несколько сарделек, а в сердце – испуг. Я ухнула вниз на добрую дюжину дюймов и не упала лишь благодаря тому, что вторая рука вцепилась в кинжал. Тот вошел по самую рукоять в известняк.
– Мр-р-р, – раздалось сверху осуждающее.
Лесная киса посмотрела на меня с выражением: «Ну и подавись ими, сквалыга несчастная!» А после гордо развернулась, мазнула своим коротким, с черным кончиком, точно обмакнула его в чернильницу, хвостом и гордо удалилась.
А я, осенний пейзаж и сосиски остались. Последние, правда, пришлось отпустить: вторая рука мне нужна была свободной, чтобы хвататься за выступы, а потом и за корень сосны, который оголился, видимо, из-за небольшого обвала почвы.
Так что спустя какое-то время я все же выбралась наверх. Правда, кинжал так и остался воткнутым в ту трещину: то ли под моим весом лезвие погнулось и не захотело выходить обратно, то ли просто клинок плотно засел…
Какое-то время я лежала на краю обрыва, пытаясь отдышаться, глядя на небо, синь которого начали затягивать брюхатые дождем тучи. По поздней осени – так обычное явление… Скоро, похоже, и вовсе ливанет. Вот только я же заночевала в еще зеленом лесу, а сейчас вокруг – сквозистый ажур багрянца, золота и меди… Как такое возможно?
Мозг тут же нашел объяснение: в лощине кроны дольше не опадают, а на взгорье осень всегда приходит раньше… Но не настолько же? Впрочем, были вопросы и посерьезнее. Например, как я, принцесса Тридивийская, наследница Арвы, Навилора и Триноли, докатилась до жизни такой: биться с рысью за сосиски!
Хотя могло быть и хуже. Как у сестер, например. Ибо верно говорят, муж-бард – горе в семье, король-транжира – горе стране. А наш батюшка был знатным мотом и хранил все свои сбережения не в деньгах, а в… детях! А что, удобная система расчета с должниками: владыке какой-нибудь граф ссудил денег, король за это устраивал помолвку подданного с очередной своей дочерью, тем приближая вассала к трону…
Благо на такие брачно-расчетные отношения у правителя был запас отпрысков: трое сыновей и семь дочерей. Правда, от разных жен. С первой своей супругой отец развелся, вторую (мою мать, к слову) – обвинили в колдовстве, третью сослали в монастырь, четвертая сама померла от чахотки. Пятая учла ошибки предшественниц и устроила переворот…
Только чтобы мне до него дожить и не обзавестись брачными браслетами, пришлось притвориться принцессой. Той самой, у которой есть дворец, но нет башни. Блаженной на всю голову. Идея пришла ко мне, когда в семь лет я увидела, как отец не моргнув глазом сосватал мою старшую сестру – умницу-красавицу, которой только-только исполнилось восемнадцать – за очередного вельможу. Тот был той еще развалиной. К тому же дурно пах, страдал подагрой и был мелочен и сварлив, как скупердяй-ростовщик.
Прикинув, что такая участь ждет по достижении совершеннолетия и меня, я начала искать варианты спасения. Благо руку дочери ведьмы отец еще никому не успел пообещать. И чтобы этого и дальше не произошло, я начала чудить. Смех невпопад, странные фразы и жесты, отказ, аж до истерики, стричь волосы… Могла поприветствовать заграничных послов мычанием или с отсутствующим видом таращиться в окно. А еще совершала немыслимое для благородной девицы: облачалась в штаны и рубаху, плавала так в реке и летом, и поздней осенью, вплоть до ледостава, скакала в седле по-мужски и наведывалась к братьям в оружейную залу, уверяя, что кругом предатели и мне непременно надо выучиться фехтовать, чтобы лично заколоть всех врагов короны.