Радость поутру. Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник) - стр. 61

– Хоть что-нибудь ты слышал?

– Почти ничего. Я в эту минуту заметил, что какая-то тень шевелится в темноте, подкрался и шмякнул по ней своим скаутским стеком, а это оказался ты.

И то хоть слава богу. Сначала-то я подумал, что Эдвин сидел в передних рядах на протяжении всего боя. А если он слышал только вступительные выпады, возможно, что в дальнейшем дело зашло не так далеко. Не исключено, что после его ухода верх взяли трезвые мысли, и состязающиеся стороны вовремя дали задний ход, не доведя до полного разрыва. У темпераментных влюбленных нередко так бывает: начинают с гиканьем и свистом, а потом, прислушавшись к голосу здравого рассудка, успокаиваются.

Я высказал эту мысль Эдвину, и он согласился, что, возможно, я прав. Однако он слушал невнимательно, явно думая о чем-то другом, и после недолгого молчания, пока я сидел и надеялся на лучшее, а он крутил в ладонях скаутский стек, он все же открыл мне свои заботы. Эдвина беспокоил вопрос протокола.

– Послушай, Берти, – произнес он. – Ты не забыл, что я съездил тебе по затылку?

Я заверил его, что помню, и даже очень хорошо.

– Я ведь хотел как лучше.

– Приятно сознавать.

– Но все-таки я тебя шмякнул, верно?

– Верно.

– От этого никуда не уйдешь.

– Да.

– Я вот думаю, не выходит так, что теперь доброе дело, которое я тебе раньше сделал, перечеркивается? Как по-твоему?

– То доброе дело, когда ты убирался в «Укромном уголке»?

– Нет, то вычеркиваем, потому что получилось неудачно. А вот что я тебе брошку нашел.

Тут от меня требовалась большая осторожность. Ведь брошь, которую он нашел, и брошь, которую купил и передал имениннице Дживс, надо было представить как один и тот же предмет, и ни в коем случае нельзя было проговориться, что найденную им я потерял вторично.

– А-а, ты вот о чем. Да, это было отличное доброе дело.

– Знаю. Но как ты думаешь, оно считается?

– Я думаю, да.

– Несмотря на то, что я тебя ударил?

– Бесспорно.

– Ух ты! Тогда я уже нагнал до прошлого четверга.

– До пятницы, ты хочешь сказать?

– Нет, до четверга.

– До пятницы.

– До четверга.

– До пятницы, говорю тебе, бестолковый ты тупица! – прикрикнул я на него немного в сердцах, потому что меня раздражало такое неумение произвести простейший подсчет, как, наверное, оно раздражало поэта, забыл фамилию, который тоже в разговоре с ребенком никак не мог добиться толку, семеро их было или не семеро[22]. – Смотри. Твоим добрым делом за пятницу должна была считаться уборка в «Укромном уголке». Так? Но по причине печальных последствий оно вычеркивается. Ты с этим согласен? Таким образом, добрым делом за пятницу становится нахождение броши. Элементарно, если только задействовать маленькие серые клеточки.

– Да, но ты все спутал.

– Ничего я не спутал. Вот смотри…

– Потому что ты говоришь про первый раз, как я нашел тебе брошку. А я говорю про второй, он тоже считается.

Я не понял.

– Что значит – второй раз? Ты же не два раза ее находил?

– Именно, что два. Первый раз, когда ты выронил ее в прихожей, помнишь? После этого я пошел чистить дымоход в кухне, случился взрыв, и я выхожу, ты стоишь на лужайке в рубашке, а пиджак снял и отшвырнул в сторону.

– Бог мой!

Среди всех этих переживаний и хлопот я совершенно забыл, как было дело с пиджаком. Но теперь вспомнил с полной ясностью, и холодная рука сдавила мне сердце. Я понял, к чему он ведет.