Радиус Хартри - стр. 3

– Это хулиганство. Опасное и безрассудное.

– Не, сынок, это геройский поступок.

Глеб подумал, уж не отец ли поджёг кабинку на Текстильщиках, но решил не уточнять. Он сквозь зубы ответил:

– Из-за таких идиотов мне вместо рядовой диагностики приходится менять оплавленные кнопки, выпрямлять кожухи, вычищать жвачки из терминалов оплаты. Некоторые даже свои труселя оставляют в кабинках. Фу, блин. Мне из-за этих активистов теперь копаться в грязном белье что ли? Они просто создают лишний головняк, а проблему, – Глеб изобразил пальцами кавычки, – не решают. То, что какая-то козлина втихую вандалит, ничего назад не откатит. Ну да, поматюкаются ремонтники. Но телепорты это не отменит, как бы народные мстители ни старались. Смирись уже и ты.

– Благодаря им я ещё в строю! – Глаза отца забегали как у загнанной в угол кошки. – Ты продался корпоративным уродам, которые людей считают за скот. Мой, мать его, сын…

– Всё, хватит. – Глеб встал из-за стола и бросил вполоборота. – Кажется, ты никогда меня не поймёшь. И не примешь.

Пока он торопливо впихивал свои крупные ступни в ботинки, отец с бульканьем отхлебнул из второй рюмки и вышел в прихожую.

– Сколько раз ты проходил через телепорт? – Спросил Борис Денисович, наблюдая за тем, как сын застёгивал заевшую молнию куртки. – Ты всё ещё мой Глеб?

Глеб заметил, как глаза отца блеснули, и отвернулся.

– Да твой я, пап.

– Уверен?

– Не забывай гулять. – Отбрил он. – Хотя бы иногда. И удачи тебе на шахматах.

***

Пальцы Глеба отстукивали марш по столешнице, а в животе то и дело протяжно урчало. Он покосился на время: прошло уже два часа с того момента, когда должна была вернуться Лина. Он хотел впечатлить её романтическим ужином: заморочился, переложив всё из контейнеров доставки на красивые тарелки, до блеска натёр бокалы и даже купил пару свечей. А коробочку с кольцом закопал среди конфет в вазе. Ради любимой напялил на себя рубашку, которая ей так нравилась несмотря на то, что кололась и расцветкой напоминала скатерть. По крайней мере, Глеб рассчитывал вскоре сбросить ненавистный кусок ткани.

Тёплые роллы остыли. На сообщения Лина и звонки не отвечала, в сети не появлялась. Беспокойство мокрой сороконожкой проползло по позвоночнику: почему она опаздывает?

Когда Глеб в очередной раз занёс палец над её именем в списке контактов, на весь экран растянулось лицо шефа.

– Ба-анный вторник, – буркнул Вдовенко и протянул зелёный ползунок вправо.

– Глеб, сорян, что в нерабочее. – Выпалил бригадир вместо приветствия. – Ты щас дома?

Звучало как приглашение выполнить какую-то работёнку. Очень невовремя! Глеб выждал пару секунд, во время которых Тарас, судя по громкому сопению, проклинал его на чём свет стоит, и сказал:

– Ну, допустим. А что?

– Да на ваших Текстильщиках заело кабинку. Остальные на объектах, в том числе я. А народ обрывает диспетчерскую, Ленка уже воет. Если не в падлу, посмотришь, чё там?

Возможно, это всё объясняло: одна из двух кабинок, которые появились на станции совсем недавно, не работала. Вечером, когда все спешили домой, число пассажиров зашкаливало. Метро-то разгрузилось, но телепорт-сеть нет. Плюс Лина работала допоздна и хотела ещё забрать злосчастный пылесос из пункта выдачи. Естественно, она задерживалась.

– Могу. – Индифферентно сказал Глеб, хотя уже был «в деле». – Но с внесением в табель.