Пятое время года. Избранное - стр. 24
– Не там, где ты подумал.
– Жаль.
– Почему?
– Могли бы обсудить.
– А кто вы собственно такой?
– В смысле? Я твой муж!
– Муж ведь должен любить.
– Только не надо делать из меня идиота.
– Не буду. Тем более что меня опередили.
– Такой хороший день, зачем ты выводишь меня из себя?
– Надо же с кем-то погулять.
– Давай уже расстанемся раз и навсегда.
– Так ты определись сначала – «давай» или «расстанемся»?
– Мне кажется, я устал, я выдохся, я хочу лечь и лежать так долго-долго, один и найти в этом великое счастье. Кстати, ты не видела нож? Не могу найти.
– Он в моём сердце.
– Я же там был не так давно, нет там никакого ножа.
– Ты и сейчас ещё там. Даже если уйдёшь, ты долго ещё будешь оставаться в моём сердце.
– Так где ты была всю эту ночь?
– Не жди объяснений, если любишь меня, придумай их сам.
– Я не настолько сообразительный.
– У меня есть другой, раз ты так настаиваешь.
– Шлюха, как ты могла?
– Я до сих пор не могу, потому что я не шлюха.
– Не верю. Что, целую ночь?
– Тебе будет легче, если я скажу – половину?
– Как ты упала в моих глазах.
– Сам виноват, плохо меня держал.
– Где чёртов нож? – не находил я себе места на кухне с колбасой в руке.
– Там же куча ножей, возьми любой, – забеспокоилась Фортуна.
– Мне нужен большой, с чёрной ручкой.
Она встала и тоже начала поиски вместе со мной.
– Ты не только всё, что есть у меня, но всё, чего нет.
– А чего у тебя нет? Ну, кроме ножа.
– Видимо, того же, чего не бывает иногда у тебя. Ты можешь мне ответить, чего хотят женщины?
– В общем, как и все: любви, тепла, секса, внимания, семьи, уюта.
– И что из этого является главным?
– Ничего. Главное – доза и последовательность.
– Выходит, у нас много общего?
– Общее в нас только то, что мы совсем не похожи. Если бы мы с тобой не встретились, всё было бы по-другому и с другими.
– Хватит уже мечтать.
– Знаешь, иногда смотрю я на влюблённых, и такая тоска меня вдруг берёт, нет чтоб мужчина. Взял бы да отодрал.
– Что ты такое говоришь? Ты же у меня одна.
– Тебе проще, у меня таких много.
– Мне кажется, я устал от нашего цинизма, от этой непонятной игры, которую сам затеял.
– Не кайся, тебе не идёт. Ты виновен только в том, что я полюбила другого.
– Другого? Что ты комедию ломаешь?
– Чтобы потом не сказал, что я сломала тебе жизнь!
– Я даже сейчас не понимаю, правду ты говоришь или играешь.
– Я не играю, Макс. Есть люди, которые приходят, есть – которые уходят, есть те, что остаются. От них-то всё и зависит. Знаешь, чего я больше всего боюсь?
– Чего?
– Лжи.
– Что же в ней такого страшного?
– То, что она заразна.
– Хоть сейчас ты можешь быть откровенной?
– Конечно, сейчас только вены вскрою, – блеснула она лезвием ножа.
– Где ты его нашла? – стал я приходить в себя.
– Я же говорила, что он в сердце, в котором ты так любишь прятаться.
– Твоя правда, нет лучше убежища, чем чужое сердце. Я помню, как ты затаилась в моём под другим именем, когда мы только познакомились.
– Это была маска, за которой я претендовала на тебя, – протянула она мне нож. – Каждая любовь рано или поздно приносит кого-то в жертву. Бывает, принесёт, а тебе уже и не надо.
– Нет, Макс, нет! Я же тебе сказала, между нами всё кончено! – выплеснула она на меня в сердцах.
– Но чем я не вышел?
– Самое странное то, что если я скажу: «Я тебя не люблю», ты будешь любить меня ещё сильнее. Однако с тех пор, как мы развелись, я научилась говорить правду. Я люблю тебя по-прежнему. Только вот по-прежнему жить уже не хочу. Что ты так смотришь? Не надо меня оценивать, меня надо ценить, – сделала она два глотка красного.