«Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. Том 1. От корчмы до винных акцизов Александра II - стр. 54

Также на целовальника возлагалась обязанность преследовать тайное корчемство. Для этого дела целовальнику полагалось иметь особых шпионов, называвшихся «корчемными сыщиками». Сыщики эти не мешали заниматься корчемством воеводам, приказным и вообще чиновному и сановному люду. «Власть имущих» целовальники благоразумно не трогали по пословице: «С сильным не борись, с богатым не судись». Но беднякам было плохо. Целовальник и его сыщики имели право во всякое время придти в любой дом, произвести обыск, поломать печь (под тем предлогом того, что там водка замурована), исковеркать полы, потолки и даже стены, раздевать донага женщин. Из Москвы от царя не раз бывали приказы «корчемного питья не подметывать» (не подкидывать). Но это мало кого из целовальников останавливало. Кто не соглашался откупиться от обыска, тому сыщики тайком приносили на двор водку, ставили ее в сенях, в сарае или еще где-либо, а затем целовальник являлся с обыском и, конечно, находил подброшенное… И подставленному человеку оставалось или дать крупную взятку, или его уличали в «корчемстве». А за это полагалось отрубить руку и сослать в Сибирь. Точно так же из Москвы иногда присылались приказы, чтобы целовальники «никого клепать не учили». Однако «без поклепа кабак не живет». Любой сыщик в том же кабаке мог нанять пропойцу, который готов был клясться и божиться, что такой-то или такой-то человек (на кого целовальник укажет) тайно торгует водкой. Оклеветанному оставалось лишь откупиться, ибо в противном случае у него отрубали руку.

У целовальника была своя норма сдачи денег, и если он ее не выполнял, его били палками по пяткам. Часто целовальник нанимал стрельцов сгонять народ в кабак и заставлять пить. Если у кого не было денег, заставляли пить в долг. Не выплатил в срок – продавай дом, скотину, а сам садись в долговую яму. Кабацкие головы (управляющие) были обязаны сдавать годовые доходы непременно с «прибылью против прошлых лет»109. Правительство, жестко преследуя недобор, в то же время старалось поощрять тех кабацких голов, которые ухитрялись увеличивать норму питейный доходов. Бывали даже случаи, что наиболее старательных из них награждали поощрительными позолоченными кубками, украшенными гербами и соответствующими надписями. Понятно, что каждый из голов старался вытянуть из народа все, что только возможно, не брезгуя никакими мерами. Кому охота подставлять свои спины под «правеж».

Изощряясь в средствах вытягивания денег и спаивания народа, кабацкие головы пришли к убеждению, что без кредита ничего поделать нельзя, особенно тогда, когда в силу неурожая или иных каких-либо причин действительно у «питухов» не было грошей. И вот в кабацком деле открылась новая эра – появился кредит. Народ сначала долго не мог освоиться с этим новшеством, не мог допустить мысли, что, не имея за душой монеты, можно, в счет будущих благ, «преисправно» напиться и даже не один раз, а несколько. Вся голытьба повалила в кабак и воспользовалась новым благодеянием в самых широких размерах. Торговля пошла вдвое успешнее, и ожидаемая прибыль вполне обеспечивала от жестоко правежа изобретательных кабацких голов. Хорошо было пользоваться народу кредитом, но зато тяжко пришлось ему, когда наступило время расплаты. Неумолимые кабацкие головы потребовали уплаты долга, выжимали его, не стесняясь никакими средствами. Неисправных плательщиков обирали до чиста, снимали последнюю рубаху, а если и этого не хватало, то забивали на правеже до смерти. Народ сразу же понял, какою ценою достался ему кредит, но ни жестокость кабацких голов, ни ужасы, пережитые ими при расплатах, не остановили его от дальнейшей задолженности. Слишком велик был соблазн!