Пути Миритов. Недобрые всходы - стр. 6
Может быть, магия мады и не помогала, но хотя бы позволяла облегчить страдания. Когда сердце обливается кровью, а глаза остаются сухими, можно умереть от горя. Хорошо, что у южных женщин есть мады – заветные кувшинчики, в которые надлежит собирать слезы, чтобы излить их на землю или воду, выплеснув самую нестерпимую боль. Мужчины утешают свои страдания битвами и науками, женщины – слезами и разговорами, и каждый, не различая пола, – стихами и трудом.
Аминан прошел к своей свите и при помощи слуги сел на серого коня.
– Едемте, – негромко приказал он.
– Да, ваше сиятельство, – откликнулись его спутники – их было не слишком много.
Будь воля Аминана, он ехал бы в полном одиночестве, в простой одежде, останавливаясь в скромных придорожных трактирах и не привлекая ничьих глаз. Но герцог Эн-Меридский не имел права на подобную дерзость. Ему предстояло ехать вместе с теми, кто остался ему верным, через владения тех, кто сейчас называл его предателем, за глаза, а лет шестнадцать назад и в глаза. Если бы не тот королевский закон, род Анваров, наверное, уже пресекся бы. Хоть на это хватило памяти о старой дружбе и благодарности.
Может быть, новый король будет иным. Может быть, может быть… какие странные слова. В них пустая надежда, мольба о спасении, слепая неуверенность, насмешливое сомнение…
– Аминан, ты так уморишь и коня, и нас, – шепот пробудил его от ненужных мыслей. – К тому же так отрываться от охраны небезопасно.
– Адис? – осадив коня, он посмотрел на друга. – Ты тоже здесь?
– Где же мне еще быть? – ответил тот. – Не в Шавае же. Прости, – добавил он.
Должно быть, Аминан снова изменился в лице. А в его годы пора бы уже научиться владеть собой. Вступив в возраст, когда можно уже иметь внуков, не должно выдавать своих чувств.
– Тебе не за что просить прощения, – ответил Аминан – Если кто-то и виновен, то я.
– Я уже говорил тебе, не надо брать на себя вину за все, что происходит в мире. Не ты замыслил мятеж и не ты давал клятву дружбы, когда собиралось свержение. Но не будем больше говорить об этом, по крайней мере до тех пор, пока не окажемся наедине.
Аминан умолк и опустил глаза. Не говорил ни слова и Адис Бедиль, граф Шавайский, спутник, вассал и единственный друг Аминана Анвара. Им следовало помолчать, хотя бы ради уважения к последнему поступку Хранителя Юга, оттолкнувшего от него всю родню. Те, кто покушались на покойного ныне короля Антуана Третьего, не желали иметь с ним дела, за исключением, пожалуй, матери. Но Аминан сейчас жалел не себя, а молодого Виктора Моранси, на чьей коронации ему предстояло появиться через две недели.
Кто защитит растерянного мальчишку, за которого вышла замуж южная девица, и который просто взял ее в жены, даже не понимая, в чем опасность? Очевидно, именно ему, Аминану, придется стать юному королю опорой, не забывая усмирять своих вассалов. У престарелых Инамов нет сыновей, лишь восемнадцатилетняя дочь, ставшая королевой, и теперь эти стервятники, по-другому назвать их было сложно, желали урвать себе хоть немного от обширных владений Инамов, когда те умрут. Но по фиаламским законам, завещанное королеве становится собственностью короля – разумеется, пока он или его потомок не захочет наградить кого-нибудь из верноподданных.
Нежданно-негаданно нахлынули на герцога Эн-Меридского мысли о собственной неустроенной холостяцкой жизни. После жестоких распрей с семьей он надолго затворился в родовом поместье и никого не желал видеть, а позже, когда его душа оправилась от потрясений, Аминан понял, что не хочет связывать себя узами брака. Ясмина Анвар, добрая и мудрая женщина, понимала сына, а если и хотела мягко настоять на своем, то не решалась.