Путешествие в райские кущи - стр. 18
– Ишь ты, какая жалостливая стала, – усмехнулся Олег. – Если тебе надо куда-то жалость свою приложить, только скажи, я тебя вмиг устрою в какую-нибудь благотворительную организацию. Да и у нас в Красном Кресте добровольцы всегда нужны.
– Так, еще не хватало, чтобы я со всеми этими занудами, которым от скуки девать себя некуда, стала организовывать благотворительные базары.
– Во-первых, не все они занудные, а во-вторых, ничего в этом зазорного нет. Ты знаешь, сколько тот же базар в ООН за один день собирает! Несколько лет потом на эти деньги в какой-нибудь стране людей или учат, или кормят, или образование дают. Так что ты свой снобизм брось.
– А ты брось мне нотации читать! – возмутилась Арина. – Я не против благотворительности. Но это не мое! Понимаешь? Не мое! Ты меня моего лишил. Сижу здесь уже столько лет без настоящего дела.
– Но ты же с Верой работаешь? – несколько сбавил тон Олег. – Вроде тебе нравится.
– Слава богу, хоть это есть. Конечно, лучше, чем когда ты меня переводчицей пристроил. Ужас!
– До сих пор не могу понять, чего такого ужасного? Прекрасная работа. Не пыльная. Сидишь один в кабинете и спокойненько переводишь, – ответил Олег.
– Вот именно! Один как сыч! Переводишь черт знает что. Сначала были материалы по транспорту. Там такие технические дебри: миллионы нормативов, норм, правил, что сам черт голову сломит. Я по-русски ничего толком не понимала, не то, что по-английски. Но транспорт – это еще ничего. А когда меня посадили на комитет по пыткам, вот ужас! Переводишь целый день как людей пытают: одному ведро на голову надели и палкой по голове били, другому прикрепили электроды к половым органам, с третьим еще что-то похуже сделали. Потом ночью спать не можешь. Все эти кошмары снятся. И что еще обидно. Переведешь, намучаешься, тоже вроде как под пыткой побываешь, а благодарности никакой. Спасибо тебе никто не скажет. Журналист тот хоть за своей подписью материал дает. А переводчик – вроде невидимки. Никто о его авторстве не знает, не ведает.
– Хватит, все понятно. Если Вы, мадам, помните, я этим делом занимался, – оборвал ее Олег.
– Да, но всего год, а потом в МИД сбежал! – парировала Арина. – И вообще, я еще не кончила, – разошлась Арина. – Вот ты меня сюда привез, и я тебе должна быть благодарна. Как же! В Швейцарии столько лет живу. А мне здесь иногда просто выть от тоски хочется! И бежать отсюда. Ты забыл, какая у меня была работа интересная? Чего я здесь лишилась?
– Нет, не забыл.
– А с тех пор как Настя в Америку учиться уехала, совсем одиноко стало. А теперь, когда и Типи нет, мне дома так тоскливо, что хоть волком вой.
В семье Арины всегда держали собак. Когда они поженились с Олегом и уехали в Бангладеш, она не решилась завести там собаку. Жара, масса инфекций. К тому же вскоре родилась дочь. Стало не до собак. Вернувшись в Москву, она вышла на работу. Покупку собаки опять пришлось отложить. Зато когда они приехали в Женеву, то Арина сразу решила: вот он, момент, наступил, наконец.
В то время они еще жили в Женеве в районе Гран-Саконе. Как-то в воскресенье они всей семьей гуляли в парке Шато де Пант неподалеку от ООН. Вдруг на тропинку им навстречу выскочила маленькая черненькая собачка. Она была какой-то совершенно неизвестной им породы. Но в тот момент они о породе не думали. Собачка, увидев их, застыла, подняла большие ушки, приподняла одну лапку и уставила на них взгляд из-под мохнатых кустистых бровей, почти заслонявших глаза-пуговки. Арина, Олег и Настя, как по команде, замерли на месте. Наверное, собачка решила, что они тоже сделали, как и положено при встрече четвероногих, стойку. Ритуал был выполнен, и можно было продолжать путь. Что она и сделала. А семейство Арины проводило ее долгим взглядом.