Путь к счастью - стр. 2

Который понесёт заслуженное наказанье.

Другую чакру кармы ты получишь, непростую,

Которая тебе даст полное освобожденье.

С ней сможешь изменять судьбу свою, как и иную,

Сумеешь выйти сам из колеса перерожденья.

И чакра третья времени – прыжок как в бесконечность,

С ней будет продлеваться жизнь, излечиваться рана,

Она позволит обрести бессмертие и вечность –

Оружие, каким владели Рама и Лакшмана.

Став богом в небесах, ты на земле можешь остаться,

Творить и пользу приносить другим, всех исправляя,

Ты будешь изменять весь мир и сам преображаться.

Людей всех делать добрыми, жизнь на земле спасая.

Ты сможем знанья им давать, что им необходимы,

Чтоб родилось в их душах к улучшению стремленье,

Тогда и силы станут доброты непобедимы,

Так ты улучшишь мир свой, всех людей и окруженье».

Так, после его речи я в безумца превратился,

Освободился от суетных и пустых познаний,

Избавился от тщетных на величье притязаний,

И в мысли об усовершенствовании погрузился.

Я чаще стал смотреть на небо, подниматься в горы,

Стремясь в окрестности достичь вершин всех пиков, здешних,

Стать мудрецом, свободным от всех обязательств внешних,

И больше не вступать с философами в разговоры.

Я понял многое во время этих восхождений,

Но главное – что квинтэссенция всего познанья

Сокрыта в тайнах духа лишь спонтанного блужданья,

Как свет во тьме, как сути Истины всей проявленье.

Когда суть Истины есть мироздания дыханье,

То эта Истина всегда нам сердце очищает,

Снимает пелену с глаз и виденье освежает,

Рождая в душе чувство всей Вселенной обладанья.

Я, может, через это чувство в бога превратился,

Так как способен во Вселенной сам вещить все вещи,

Возможно, это – только сон, но через сон сей, вещий,

Сейчас в душе от страха смерти я освободился.

(О чём не говорил Конфуций)

В Сучжоу некий Ян Да-пяо был писцом искусным,

Как только шестьдесят ему исполнилось, скончался,

Но вскоре вновь воскрес, из гроба радостно поднялся,

И рассказал, где был он, с видом радостным и грустным:

– «В Небесной Канцелярии допрос мне учинили;

Нефритовый им Император дал всем указанье,

Чтоб всех писцов искусных для работы пригласили

Писать «О дымке ясно-фиолетовой сказанье».

Сказали, что писателей на небе не хватает,

Пассажи, некоторые, им в книге не даются,

Все получают премию, писать кто помогает,

А кто откажется, не сможет к жизни тот вернуться,

Попробовал я написать, и сразу получилось,

Увидев каллиграфию, меня все похвалили;

Услышать похвалу мне никогда не приходилось

От небожителей, затем меня те отпустили».

Прошло три дня, и в небе вдруг курлыканье раздалось,

Журавль на землю прилетел, писца позвал с собою,

Ян сразу бредить стал, его сознанье отдалялось,

Как будто говорил кто, находясь на головою:

– «Я не могу учиться у богинь и у монахов,

Все кисти – лысые, к тому ж, сюжет мне не удался…»

И после этих слов хвастливый Ян опять скончался,

Домашние же в тот момент все натерпелись страху.

В тот день в Небесной Канцелярии все говорили

О знаменитостях: «Су Цзинь – один из первых снова,

Ю Цзунь с письмом – в десятке первом, все его хвалили».

Ян прибыл, о нём не было там сказано ни слова.

(О чём не говорил Конфуций)

Имел быка крестьянин в Гоучжуне, все держали

Быков в деревне той, и ими все, держа, кормились.