Пушки первых Романовых. Русская артиллерия 1619–1676 гг - стр. 14

. В советское время этот эпизод в силу идеологических причин был искажен. Авторы статьи в «Очерках истории СССР» В. Г. Гейман и Н. В. Устюгов отмечали: «Ю. Коет был плохим мастером: из 104 вылитых им пушек внешне удовлетворительными оказалось только 32, да и те не выдержали первой стрельбы (выделено мной. – А. Л.)»[77]. То есть в трактовке советских историков шведский мастер вообще не сделал ни одного качественного орудия!

По всей вероятности, в описанном инциденте речь шла именно о кожаных пушках, которые не отличались высокой прочностью, ибо из других дел известно, что мастер отлил гораздо больше орудий: только к нуждам предстоящей войны Коет сделал около двухсот пятидесяти различных пушек «по своему немецкому образцу».

Необходимо отметить, что кожаные пушки встречаются в описях городской артиллерии. Так, в Переяславле-Рязанском в 1646 г. упоминаются «2 пищали скорострельные меховые, одна медная, другая железная, ядро по гривенке»[78]. В Смоленске в 1671 г. на вооружении города стояла «пищаль медная с обручами железными, обвита сверху кожами»[79]. В описи Пскова 1696 г. перечисляются 5 кожаных пищалей, «и те все кожаные пищали обняты в длину полосами и поперег железные обручи с кольцами, а в середине трубы медные»[80].

В 1629 г. на смену кожаным пушкам пришли знаменитые шведские полковые орудия – «regementsstycke», ставшие основным оружием шведской армии в Тридцатилетней войне. В обмен на поставки дешевого хлеба Швеция поделилась с Россией образцами и этого нового оружия.

В 1631 г. шведский мастер Юлиус Коет с одобрения Пушкарского приказа начинает «новое пушечное дело» – отливает полковые пищали по шведскому образцу. В феврале 1631 г. «государева жалования пушечному мастеру Юлису Куету 8 аршин камки Карамзину, по 30 алтын аршин, 4 аршина сукна лундышу вишневого, по рублю по 10 алтын аршин, сорок соболей 20 руб., а пожаловал его государь в приказ»[81].

В челобитной П. Захарова (подана в Пушкарский приказ в 1638 г.) отмечается, что к нуждам предстоящей войны швед делал «короткие пищали по своему немецкому образцу»[82]. К Смоленскому походу, согласно росписи Пушкарского приказа (август 1632 г.), было приготовлено 116 коротких пищалей, «что литы по немецкому чертежу»[83]. Таким образом, при сравнении челобитной и росписи открываются следующие обстоятельства: челобитная П. Захарова сообщает о факте отливки «коротких пищалей» Ю. Коетом, а роспись приводит количество отлитых орудий и их параметры. Тем самым вывод С. А. Нефедова о том, что Ю. Коет «не умел отливать «regementsstycke»[84], является ошибочным.

Полковая пушка «немецково образца» представляла собой короткоствольное бронзовое орудие калибром 3–4 фунта, весом 8 пудов (со станком – 10 пудов) и длиной всего 1,5 аршина. Новое орудие отличалось хорошей маневренностью (пара солдат могли легко перемещать перед строем лафет со стволом и осыпать противника ядрами и картечью) и скорострельностью.

К сожалению, не сохранилось до наших дней ни одной полковой пушки 1630-х гг., не уцелело ни одного чертежа Ю. Коета (надо полагать, что отлитые «по немецкому образцу» орудия ничем не отличались от шведских «собратов»). Однако мы имеем единственное в своем роде иконографическое изображение стоящих перед шеренгами русской армии «коротких» пушек на гравюрах В. Гондиуса 1636 г.