Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири - стр. 11

Затем был из малороссиян у казаков Голубя и Ермолаева и подговаривал бежать и пробраться к Яицким казакам и сообща с ними учинить измену и воевать, кои к тому были согласны. Будучи же в Тобольске, хаживал на квартиры к сержанту Родичеву, гусару Никите Коробченину, у коего одну ночь ночевал. У сержанта Родичева, купя на собственные свои деньги вина, обще оное пили, у коего он и плащ казенный унес. К острогу он ходил двукратно, по посылке казака Голубя, для того, чтобы вызвать присланных Яицких казаков на рынок для подговорения к побегу. Однако, по не отпуску, они на рынке не были и просили, чтобы оный Голубь пришел к ним к острогу сам, кои речи он, Гноенко, ему и пересказывал; а был ли тот Голубь у острога и с ними виделся ль, – он не знает. Взятое же у него, Гноенко, ружье он украл у находящегося в Тобольске на своем пропитании малороссиянина, а как зовут и чей называется – не знает, только квартиру указать может. А всего куплено было на тринадцать коп. двадцать патронов, а деньги он употребил из вырученных за проданную лошадь. Да виделся на рынке с распопом Бабичем, который был за караулом одного из поляков казака и имел по подговору его Гноенко согласие учинить общее с ним»[21].

Это показание, которым оговаривались в соучастии и многие лица как в Тобольске, так и в особенности на Иртышской линии казаки, было проверено уже много времени по совершении казни.

Личность Гноенко произведенным расследованием, первоначально комендантом Петропавловской крепости бригадиром Сумароковым, а затем комендантом Омской крепости бригадиром Клавером, была установлена согласно показаний, данных им при задержании; обвинения же его в соучастии с ним других казаков с Иртышской линии было совершенно отвергнуто этими казаками, также установлена была ложность его показания относительно бытности в бегах на Яик казаков, им оговоренных в единомыслии с ним.

Совершенная казнь не прекратила смятения: население Сибири находилось в страхе, ожидая нашествия самозванца. 10 ноября 1775 года комендант Верхнеяицкой дистанции Ступишин донес Чичерину, «что пойманные близ Белорецкого завода беглые из толпы изменника Пугачева Белорецкие же крестьяне по допросам их показали, что злодей намерен с своими сообщниками от Оренбурга идти, по нынешнему времени, для стоянки в Тобольск или в Яицкий городок, так как все люди в его толпе находятся от холода и голода в истощенных силах»[22].

В то же время воевода Исетской провинции Веревкин донес генералу Деколонгу, что медные заводы Мясниковых и Твердышевых – Богоявленский, Преображенский, Архангельский и Воскресенский – злодейскою толпою уже захвачены и все заводские жители присягнули злодею; в той же опасности находятся и другие заводы той же компании, а также заводы Лугинина – Троицкий и Саткинский[23].

Башкиры большими толпами разъезжали с целью грабежа русских сел и заводов, почему Уфимская провинциальная канцелярия, от 26 ноября 1773 года, описывая стесненное положение города Уфы, окруженного толпами башкир, грабящих пригородные русские селения и не дающих проезда к городу, муча и умерщвляя жителей, просила у Исетского воеводы помощи.

Этой помощи, однако, воевода Веревкин оказать не мог, так как и город Челябинск, место его резиденции, находился в одинаковых условиях с Уфою и других войск кроме башкир, уже в значительной своей части передавшихся на сторону бунтовщиков, он в своем распоряжении не имел; почему обращение о помощи Уфимской провинциальной канцелярии было представлено воеводою Веревкиным на распоряжение генерала Деколонга и Сибирского губернатора Чичерина